Север – Юг

Из обеих рук — лап — высунулись темно-синие, почти черные по краю острия. Он взмахнул ими горизонтально, с силой, достаточной, чтобы разрубить напополам аг’хеери, стоявшего ближе прочих. Чернь соприкоснулась с раскаленным до белизны клинком ножа, плененные в оружии духи завыли, перековывая родную Силу в нечто, чего гуон разрубить не могло. Остальные шаманы освободили своих духов, и те ринулись на него, словно снежная буря. Он почувствовал удары, рывки и царапанье, нечто подсекло ему ноги. Будь он в сей момент личностью — упал бы. Существо же лишь прыгнуло, избегая атак, и потянулось за большим.

И в этот момент на него обрушилась Сила бога.

Словно на свечу подул вихрь. Оно моргнуло — и не осталось ничего, утратило контакт с гуон, не могло вздохнуть, тело охватила обездвиживающая усталость. Оно упало на лед. С величайшим усилием оглянулось на человека. Тот словно и выглядел все так же, но одновременно был совершенно иным. Нынче казался он истинным авендери — объятым Бессмертным. Товарищи его почти исчезли на фоне внезапно объявившей себя Силы. Га’нааех, даже такой умелый, как он, не имел и малейшего шанса.

Мужчина шагнул к нему, поднимая топор. Бог не мог отказать себе в удовольствии лично завершить этот бой.

И тогда ледник, все еще гудящий от Силы, все еще шипящий и булькающий в своей утробе, показал, что в мире есть нечто сокрушающее даже божественные планы. Раздался треск, и все пространство вокруг легко колыхнулось. Лежащий на льду пришелец почувствовал, как поверхность под ним распадается на мельчайшие осколки. На миг он ощутил чудесную легкость, а потом обрушился вниз.

Ледяная вода сомкнулась над ним, выжимая из легких воздух. Существо, все еще контролировавшее тело, обезумело. Оно снова потянулось за гуон, готовое разнести все в клочья, — и вдруг упала тьма.

Наверху воцарилось замешательство. Шаманы аг’хеери первыми поняли, что лед начал трескаться: в конце концов, они жили в горах дольше людей. Их служебные духи бросились назад, к своим владельцам, окружили их, подняли вверх. Товарищам авендери повезло меньше, распадающийся на куски ледник поглотил нескольких из них, прежде чем Сетрен успел вмешаться. Он объял всех собственной силой, даже тех, гибнущих, вырвал из пасти смерти и притянул к себе. Успокоил почву, сдержал танцующие глыбы льда. Прежде чем вода, заполняющая пробитые в леднике пещеры, сомкнулась над чужаком, он уже стоял на краю дыры и глядел вниз. В миг, когда га’нааэх потянулся к гуон, бог простер руку — и все замерло. Все пространство пещеры заполнил лед.

На несколько мгновений установилась тишина.

— Хватит ли этого?

Вопрос раздался из уст самого высокого из шаманов, одетого в меха серебристых лисиц. Рисунки на его лице превращали его в подобие черепа.

— А что говорят духи? — ответил вопросом на вопрос авендери. Теперь он снова был человеком, хотя продолжал притягивать внимание сильнее прочих мужчин из своего отряда. Внушительность, тень присутствия бога все еще танцевала в глубине его глаз.

Аг’хеери хмуро усмехнулся:

— Этот ледник и сам — наполовину дух. Ты пробудил его, открыв здесь такое количество Силы, потому он отгоняет моих слуг, не впуская их вглубь. Умер ли он?

— А ты не слышишь? Обрати слух на север, шаман. Внемли ветру.

Некоторое время аг’хеери, казалось, прислушиваются.

— Стенания, — произнес наконец татуированный.

— Стенания, — согласился авендери. — Каха’леех распадается. Единство гибнет. Теперь они не могут удержаться на этой стороне. Мы только что завершили войну на севере.

Четверка шаманов улыбнулась, взблескивая красными клыками. Одетый в лисьи шкуры сделался серьезен раньше остальных.

— И что теперь, Сетрен? Уйдешь на юг? Хочешь помочь Сероволосой?

— Лааль сама была среди тех, кто начал войну, потому пусть сама ее и закончит. У меня хватит работы и здесь. А вы?

— Мы? Как ты и сказал, у нас хватит работы. Селения ждут, пока их отстроят, проклятые места должно очистить, много лет пройдет, пока мы приведем горы в порядок.

Авендери серьезно кивнул, а потом глубоко поклонился. Как и его товарищи.

— Мы не забудем, — уверил он. — Никогда не забудем общей битвы и совместно пролитой крови. Если бы Народ Гор встал на другую сторону, мы бы не победили захватчиков.

Высший из шаманов иронически усмехнулся.

— Моя мать говорила, что лишь одна штука короче дружка ее мужа — человеческая память. А у него и вправду было маленькое естество. Так утверждают все мои тетушки со стороны матери, хе-хе. Потому пусть между нами просто пребудет мир. И пусть наши духи всегда помнят, что один день мира достоин ста лет войны.

— Так и будет, шаман, пока нас связывает общая память.

* * *

— Лейтенант лав-Даравит, вы можете войти.

Кеннет встал, поправил пояс с мечом, одернул стеганую куртку и вошел внутрь.

— Приветствую, господин лейтенант. — Полковник стоял подле окна и смотрел куда-то вдаль. — Вы можете не напрягаться так.

Кеннет встал по стойке «вольно».