Север – Юг

Велергорф продолжил:

— Эти сукины дети умели захватывать усиленные фургоны, еще как умели…

* * *

Атакующие колонны разделились, охватывая укрепления по всему фронту. Всадники выдержали град дротиков, приняли на себя очередной залп из арбалетов, не отступили перед огнем. Не оставались в долгу и сами, стреляя из луков и метая с малой дистанции короткие копьеца. Прижали пехоту, оттянули на себя внимание. И тогда появилась еще одна группа нападающих.

У этих были тяжелые, массивно скроенные кони, напоминавшие рыцарских скакунов. Они молниеносно подъехали под самые повозки и забросили на борта веревки с крюками, по три-четыре на каждый воз. Развернули животных и пустили их галопом. Все случилось так быстро, что лишь несколько всадников получили дротик или стрелу. Внезапно всю баррикаду сильно встряхнуло. Колеса повозок, хотя и вкопанные по оси, взлетели в воздух, закрутились беспомощно. Скрипели выламываемые доски, трещало дерево. Через миг, когда оборвалось большинство веревок либо сломалась часть бортов, повозки тяжело опали назад. Но не все. Две, зацепленные особенно крепко, накренились вовне, да так и остались. Повисли, наклонясь, опираясь только на колеса с внешней стороны баррикады.

Молодой вестовой видел, как в одном месте трое солдат отчаянно рубят веревки мечами, пока повозка наконец медленно, словно раздумывая, опадает на четыре колеса, занимая место в строю. А вот на другой оказался лишь один пехотинец. Повозка накренилась так сильно, что борта ее уже не защищали от стрел. Солдат обрубил ближайшую веревку, метнулся к следующей, и тогда стрела ударила его в загривок, сразу над слишком низко опущенным щитом. Он присел, тряхнул головой, словно раненый зверь, и с широкого замаха отрубил второй крюк. Получил еще одну стрелу, в бок, пошатнулся, сделал три неуверенных шага, потом отшвырнул щит и, подхватив меч двумя руками, прыгнул к двум последним веревкам. Рубанул первую, когда брошенный дротик зазвенел о его шлем, — сделал это слишком сильно, клинок меча вгрызся в дерево сразу подле крюка. Он выпустил рукоять и схватился за стилет.

Три стрелы ударили его в грудь, одна за другой, пробивая кольчугу и кожаный доспех под ней. Солдат упал на колени и тут же вцепился окровавленными пальцами в дерево борта, подтянулся вверх, чирканул стилетом по последней веревке. Казалось, что острие лишь скользнуло по волокнам, но те лопнули со звуком, что перекрыл даже шум битвы. Повозка опустилась на свое место. В нее сразу же вцепились другие пехотинцы, в сторону кочевников полетели дротики, мелькнули стрелы, артиллерийские машины послали над головами очередную порцию кувшинов с зажигательной смесью.

Еще несколько мгновений длился обмен выстрелами, после чего по неслышному вверху сигналу всадники развернулись и галопом помчались назад. Поле перед повозками было усеяно телами людей и лошадей, древками стрел — от лука и арбалета — и дротиками, лужицами догорающего масла. Защитники тоже понесли потери, как минимум с десяток солдат были мертвы или умирали. И — в два раза больше раненых. Вархенн смотрел, как с несчастной повозки снимают нашпигованное стрелами тело, и руки его, стиснутые на древке топора, сводило от боли.

Капитан поглядел на него проницательно:

— Ты хотел бы там оказаться, верно? Хотел бы уже смочить свое железо в крови. Не переживай, парень, еще получишь такую возможность. Уверяю тебя, — холодно улыбнулся он. — А теперь беги к полковнику и скажи этому проклятущему пехотинцу, что ему придется сдать первую баррикаду. Это глупо. Она слишком длинна. Еще один такой фокус с веревками — и они выворотят все повозки.

— Слушаюсь!

Дарвена-лав-Гласдерна он нашел у машин. Полковник негромко разговаривал о чем-то с командиром артиллерии, но при виде вестового прервался и вопросительно приподнял бровь.

— Капитан просил, чтобы я передал, что он не думает, будто вам удастся удерживать первую линию.

— Понимаю. А что произнес на самом деле? — Выслушав, офицер слегка улыбнулся и проговорил негромко: — Передай командиру, что какой-то там горец не станет учить меня обороняться. Ясное дело, нам придется отступить. Пусть он лучше начнет подгонять беженцев: те плетутся, будто пьяные улитки. И при следующей атаке он, коли хватит отваги, может не стесняться присоединиться к потехе.

— Слушаюсь!

Черный Капитан продолжал стоять у скрюченной сосны.

— Что он сказал?

— Господин полковник благодарит за ваше мнение. Он и сам намеревался отступить. Просит, чтобы вы попытались ускорить эвакуацию и помогли при следующей атаке.

— А дословно?

Вархенн сжал зубы и, не глядя командиру в глаза, повторил.

— А яйца у него есть. Клянусь ледяными сиськами Ан-дайи, есть у него яйца. Эвакуацией руководит Девен Ка-вацр, а ему я доверяю, как себе. Если придется гнать людей бичами, он сделает и это. Дай знать остальным, что все с арбалетами должны находиться наверху. Устроим нашим гостям неожиданность.

* * *

Десятник прервался, вглядываясь в даль, потер седую щетину, пробивающуюся на татуированных щеках.