— О, — сказал мистер Хейл, вздыхая, — ваш союз сам по себе был бы прекрасным, величественным… это было бы само христианство… Но он не радеет о пользе для всех… просто один класс противостоит другому.
— Полагаю, мне пора идти, сэр, — сказал Хиггинс, когда часы пробили десять.
— Домой? — спросила Маргарет очень мягко.
Он понял ее и пожал протянутую руку:
— Домой, мисс. Вы можете верить мне, хотя я — один из союза.
— Я всецело доверяю вам, Николас.
— Постойте! — сказал мистер Хейл, поспешив к книжным полкам. — Мистер Хиггинс! Я уверен, вы присоединитесь к нашей семейной молитве?
Хиггинс с сомнением взглянул на Маргарет. Он встретил серьезный взгляд ее прекрасных глаз. В ее взгляде не было принуждения, только глубокий интерес. Он ничего не ответил, но остался на месте.
Маргарет — сторонница Церкви, ее отец — раскольник, Хиггинс — атеист, все вместе преклонили колени.
ГЛАВА XXIX
ЛУЧ СОЛНЦА
На следующее утро Маргарет получила письмо от Эдит. Письмо было столь же пылким, восторженным и непоследовательным, как и сама писательница. Но Маргарет и сама отличалась пылкостью, а потому чужая впечатлительность находила в ее душе отклик, к тому же она с детства привыкла к Эдит, а потому, читая письмо, совсем не замечала непоследовательности.
Письмо гласило: