Север и Юг

Мистер Торнтон остановился на миг, чтобы принять окончательное и твердое решение. Мимо проезжал омнибус – пассажирская карета, направлявшаяся в сельскую местность. Очевидно, кондуктор подумал, что он хотел занять место, и остановил омнибус у обочины. Мистеру Торнтону не хотелось извиняться и объяснять свои действия, поэтому он сел в карету и поехал – мимо длинных улиц с унылыми домами, мимо роскошных особняков с ухоженными садами, мимо деревенских оград, пока они не въехали в небольшой поселок. Все пассажиры вышли, и то же самое сделал мистер Торнтон. Люди пошли в направлении рынка, и он поначалу следовал за ними. Но потом он свернул на широкие поля. Быстрая походка и подъем на холм освежили его рассудок.

Теперь он понимал, каким жалким выглядел в глазах Маргарет; какой абсурдный способ был выбран им для объяснения в любви. Ведь он и раньше знал, что это будет самым глупым поступком в его жизни. И вот ему пришлось столкнуться с последствиями, которые, будь он в здравом уме, мог бы предсказать. Неужели он был околдован ее прекрасными глазами и мягким полуоткрытым ртом, еще вчера прижимавшимся к его плечу? Он не мог избавиться от этого воспоминания. Руки Маргарет обвивали его шею – в первый и последний раз. Он получил лишь поверхностное представление о ней, но не понял ее. Вот почему она казалась то храброй, то робкой, то нежной, то высокомерной и царственно-гордой. И тогда мистер Торнтон подумал, что со временем его впечатления сотрутся, превратившись в тлен, и он забудет о ней. Он видел ее в разных нарядах, в разном настроении и не знал, какое состояние души подходило ей лучше всего. Даже этим утром она выглядела такой величественной… Как сверкали от возмущения ее глаза! Еще вчера она делила с ним опасность, а сегодня совершенно не заботилась о нем!

Если утром мистер Торнтон вел себя до крайности глупо – так он говорил себе по меньшей мере раз двадцать, – то вечером его поведение не стало мудрее. После шестипенсового путешествия на омнибусе он еще больше убедился в том, что на свете не было и никогда не будет женщины, похожей на Маргарет. Она не любила его – и, вероятно, никогда не полюбит. Но ни она, ни даже целый мир не смогут помешать ему любить ее! В таком настроении он вернулся на маленькую рыночную площадь и сел в омнибус, направлявшийся в Милтон. Поздним вечером он вышел из пассажирской кареты около своего склада. Знакомые места вернули его к прежним привычкам и мыслям. Он знал, как много нужно сделать – больше обычного из-за вчерашних волнений. Прежде всего ему следовало повидать своих коллег из городского магистрата. Затем он должен был завершить приготовления, начатые утром, для обеспечения безопасности вновь прибывших ирландских рабочих. Нужно было уберечь их от любых столкновений с недовольными милтонскими рабочими. И наконец, он должен был вернуться домой и встретиться с матерью.

Миссис Торнтон весь день просидела в столовой, каждую секунду ожидая новостей о том, как мисс Хейл приняла ее сына. При любом внезапном шуме в доме она вздрагивала, подхватывала свое рукоделие и начинала усердно работать иглой, хотя стекла очков туманились от слез, а рука предательски дрожала. Время от времени дверь открывалась и какие-то ненужные люди входили по каким-то неважным делам. Чуть позже непреклонное выражение, застывшее на ее лице, сменилось расслабленным унынием, столь непривычным для суровых черт. Отбросив мысли о мрачных переменах, которые должны были произойти после женитьбы сына, она погрузилась в размышления о привычных домашних делах.

Новобрачным потребуется новый запас льняного белья. У миссис Торнтон имелось множество корзин, наполненных тканями, скатертями и салфетками. Она принесла их в комнату и принялась перебирать рулоны и отдельные вещи. На некоторых из них были вышиты буквы Д. Х. Т. (Джордж и Ханна Торнтоны). Другие, принадлежавшие сыну и купленные за его деньги, были помечены инициалами Д. Т. Вещи с буквами Д. Х. Т. были сделаны из голландского дамаста старого производства, изысканно прекрасного и не имеющего ничего общего с нынешним текстилем. Миссис Торнтон долго стояла и смотрела на них. Когда она вышла замуж, все это было ее гордостью. Затем она нахмурилась, плотно сжала губы и аккуратно отпорола буквы Д. Х. Она долго искала красную маркировочную нить, чтобы вышить другие инициалы, но та, похоже, была полностью использована. Миссис Торнтон не нашла в себе мужества, чтобы послать служанку за новой катушкой. Она печально смотрела на пустоты, оставшиеся после срезанных букв, и перед ее внутренним взором проносились видения, связанные с сыном. Джон всегда был ее гордостью, ее собственностью.