Сетунь

– Когда ты еще немного подрастешь, я и на тебе женюсь.

– Вот еще, – хмыкнула девочка.

– Точно говорю. Тут все равно больше никого для тебя нет. Или будешь ждать, пока Джаник вырастет.

– А как же Наташа? Ты же с ней живешь.

– Ну и что. Мама говорит, мужчине можно иметь столько жен, сколько он сможет прокормить. Наташа – моя главная жена, она сильная, ловкая, и у нее шесть пальцев на руке.

– А если я не захочу, – буркнула Ирка.

– Куда ты денешься, – самоуверенно сказал Рустам. – Я – добытчик, я уже ходил наверх, скоро буду приносить еду.

Лана тоже слышала этот разговор. Может, именно поэтому через несколько дней она сказала Михаилу:

– Знаешь, если со мной что-нибудь случится, отведи Иришку в метро. К людям. Если, конечно, она сама захочет.

– А Максима? – удивился врач.

– Ну конечно, его тоже. Им лучше здесь не оставаться без меня.

Михаил покачал головой.

– Слишком поздно. Об этом надо было думать раньше. Сейчас это очень опасно. И брось ты эти тоскливые мысли. Скорее уж что-нибудь случится со мной.

– Мы этого не переживем, – серьезно сказала Ланка.

– А я не переживу, если пострадаешь ты. И как ты себе представляешь – я приду в метро с детьми, и нам там прямо так обрадуются? Еще несколько ртов, которых надо кормить. Вопрос в том, не прогонят ли нас обратно. А может, и вовсе убьют, не разобравшись.

– А ты хочешь, чтобы они здесь совсем одичали? Я хотя бы читаю им сказки, стараюсь рассказывать что-то из истории, чтобы они хоть чем-то отличались от животных.

– Ты же раньше говорила, что наоборот, они скорее одичают в метро. Что там вообще скоро все погибнут.

Ланка ничего не ответила, только умоляюще поглядела на него. Михаил удивился – в кои-то веки жена забыла свои истории о месте силы, о костях предков, и говорила, как обычная женщина, обеспокоенная судьбой своих детей. Но он вовсе не был уверен, что завтра она будет настроена так же. Интересно, что на нее влияет – фазы луны или гипотетический ментал, сидящий на холме? Он уже готов был уверовать и в ментала.

– Круг замкнулся, – пробормотал врач, – когда-то здесь жили первобытные племена, и скоро будут вновь жить дикари – наши дети. Наверное, каменные наконечники, оставленные предками, им пригодятся. А почему ты думаешь, что с тобой что-то случится?

– Неспокойно мне, Миша, – тихо сказала она. Это был явно не пророческий стих, она действительно боялась – только вот чего?

– Не надо, – попросил Михаил, гладя ее по голове. – Мы что-нибудь придумаем. Зря ты так переживаешь.

Но он сам понимал, как фальшиво звучат его слова. А что тут можно было придумать? Знать бы еще, чего она так боится.

Он ушел от людей в поисках свободы, он хотел, чтоб никто не вмешивался в его дела, не указывал, как жить. И привык рассчитывать лишь на себя. Но это был его выбор. А как быть с детьми? Может, они хотят жить по-другому? После рассказов того разведчика у них глаза разгораются при слове «метро», хотя он старается при них вообще не упоминать об этом.

Да вот только в метро хотят, похоже, Максим и Иришка. А остальным и здесь неплохо.

На следующий день Михаила скрутило так, что он едва мог подняться. Конечно, о том, чтобы идти на вылазку, не могло быть и речи. А продукты опять заканчивались.

У Гарика болела нога. Посовещавшись, решили отправить одного Рустама. Но тут неожиданно предложил свою помощь Стас:

– Давайте я схожу вместе с парнем. Вдвоем нам легче будет управиться.

С точки зрения Михаила, тот достаточно окреп для того, чтобы совершать вылазки, но врача почему-то мучили сомнения. Он ни за что бы не согласился принять помощь гостя, если бы положение действительно не было безвыходным. Оставалось надеяться, что человек, который, по его словам, сумел добраться сюда аж с Рублевки, не подведет. Хотя, подумал Михаил, мы ведь знаем обо всем только по его рассказу. Может, он и не с Рублевки. Может, он вообще из этих… мстителей. Засланный казачок. Врач клял себя за такие мысли, но правда заключалась в том, что в деле они Стаса и впрямь еще не видели.

И как только они проводили этих двоих на поверхность, сомнения ожили с новой силой. Разве можно было доверять этому человеку Рустама? Давать химзу и оружие? Кто знает, дождутся ли они парня обратно?

Условный стук раздался раньше, чем они ожидали. И когда две фигуры ввалились в бункер, Михаил тут же понял – стряслась беда. Стас оставлял за собой бурые пятна.

– Что? – только и спросил врач, когда разведчики стащили с себя химзу. Ответил ему Рустам – бледный, со стучащими зубами, он еле выдавил:

– Мальчик!

– Какой мальчик? – вскрикнула Ланка, а Гуля кинулась ощупывать сына. И вдруг Михаил понял.

– Что с Мальчиком? – крикнул он.

– Мы не ожидали, – бормотал Стас. – Он точно взбесился. Кинулся на меня и хотел вцепиться в горло. Мне пришлось стрелять…

– Что с ним? – повторил Михаил, и Стас наконец выдавил:

– Мне пришлось его убить.