Сети

Шторку снова отдернули, проход загородила фигура Хары. Целительница бесцеремонно вытолкнула Имандру из закутка, заняла ее место на краешке постели. Выражение ее лица – замогильная печаль и сочувствие вместо обычной доброй, чуть снисходительной усмешки – неприятно озадачило. Моргана прошиб холодный пот. Он вызвал фантом Арра. Мутный и безжизненный. Фантом Токо. То же самое. В панике стал перебирать… Рав, Керн, Имандра, мать, Иллас, Тайнер, снова Арр. Все одинаково блеклые. Пока Дар не вернется, не понять.

– Начни с плохого, – посоветовал Морган в ответ на затянувшееся молчание. – Кто погиб?

– У тебя сломан позвоночник и все ребра. Раздроблено правое бедро и правое плечо. Переломы обеих рук и обеих ног. Боги, я не уверена, что у тебя была хотя бы одна целая кость! Не говоря уже о мягких тканях. – Хара умолкла и на мгновение опустила глаза. – Иллас вызывал Гионов. Через восемь недель они приедут снова, осмотреть тебя. А пока придется лежать. Ты потерял много крови, выздоровление идет медленно.

Глубоко в недрах сознания открылась и снова закрылась дверца, из черной щели дунуло ледяным холодом. Кианаор Гион, за глаза Ворон. Ловчий душ, сэр Последняя Надежда. А его дочери-близнецы, Накра и Веллиара, соберут по косточкам даже разрубленное на куски тело. Поговаривают, у Ворона очень красивая жена, сам он мало чем отличается от мертвеца – обтянутый кожей скелет, лысый, с глубоко посаженными глазами, – а дочки пошли не в маму, на внешности самых богатеньких и одаренных невест Боги отыгрались. Об остальных девяти отпрысках известно немного: среди них нет ни одного мастера, все воины с заурядными способностями. А внук у Гиона всего один и не дружит с головой. Ворон не смог обучить оживлению ни одного из подмастерьев, поэтому активно плодился в надежде передать свой необычный дар по наследству, пока ее не потерял: не любят Боги, когда люди суются в дела их епархии. Гионы уникальны в своем роде, а возврат из небытия обходится недешево – ни одна семья не в состоянии оплатить их услуги, скидываются несколько кланов, поэтому к Ворону обращаются в исключительных случаях. Берется он не за всякого покойника. Важнейшее из условий – не более трех часов с момента смерти. О прочих Гион умалчивает, но совершенно очевидно, что первостепенное значение имеет уровень мастерства безвременно ушедшего и заслуги перед общиной. Как говорят: если за тобой полетел Ворон, значит, ты кое-чего стоишь.

«Чего стою я? Теперь я вечный должник Илласа и тех, с кого он собрал деньги».

Эта мысль совсем не радовала, как и выражение лица целительницы, которое оставалось похоронным.

«Тетя Хара, мне не нравится морда твоего лица».

Пожалуй, сейчас такая шутка прозвучит как издевка. Поэтому Морган просто спросил:

– Кто погиб, кроме меня?

– Император. – Хара растянула губы в улыбке, но, как показалось Моргану, через силу. Улыбка получилась горькой. Впрочем, причиной могла быть и усталость, и нервотрепка. Вряд ли они тут с Гионами хлестали морошковое вино и отплясывали джигу.

Из-за шторки высунулась мордашка Имандры.

– Да-да, Руэлл! Если ты снова строишь унылую рожу, я скажу тебе: твой план оказался безупречным. Мы добрались до отряда Майюры Ланг, и они прикончили его в Димене, рано утром, когда он открывал храм.

«Так просто?»

– Да, представь себе! Можешь поставить себе плюсик.

Морган подавил раздражение. Неприятно быть лишенным возможности закрыться, когда тебя чувствуют все, а ты – никого. Пока не вернется Дар, придется жестко контролировать себя. Проспать бы все это время. Мертвым сном, без сновидений.

– Он что-нибудь сказал?

– Вообще-то ему не давали слова. – Имандра запрыгнула в изножье и потеснила Хару, уложив ноги в дырявых на пятках шерстяных гольфах поперек постели. Раздалось потрескивание разгрызаемых семечек. – У него был канал, и его все видели – не успел, видать, спросонья нацепить свой амулет. Канал с Асуром. А с кем еще? Его и убили как Асура – жезлом. А потом сожгли.

«Идиоты!» – чуть не выкрикнул Морган. Он бы допросил Императора. С пристрастием. Впрочем, ребят можно понять. Они выполнили свою работу – уничтожили источник опасности, и справились блестяще. Каналы – вот новая беда. С дикарями Асуры объединяются, друг с другом или с Сурами-предателями – охота начнется на всех, кто с каналом, но не является осведомителем. Кто-то будет выяснять, чей канал, подключит мастеров, а большинство – тупо убивать, как Майюра. Война неминуема…

– А сообщники?

– Не было никаких сообщников. Ребята просмотрели всех в Димене и Арианде. Ни одного околдованного и ни одного с каналом. Ты бы слышал, какой вой подняли дикари! Целая толпа сбежалась. Черные колдуны убили священника, чтобы присвоить себе его бессмертную душу, закусить водку его мозгом, а скальп натянуть на башку и…

– Угомонись! – прикрикнула Хара, хлопнув Имандру по макушке. – И хватит у меня тут мусорить. Что за дрянная привычка! Как являетесь из похода, так все поголовно ходите и щелкаете.