Сет из Хада

– Это не у меня надо спрашивать, – Агварес искоса посмотрел на Сета, – а у судейских. Мне, как ты понимаешь, сейчас это делать не очень удобно. Удивляюсь, что они вообще ее осудили!

– Да, это выглядит очень странно, – произнес Сет, имея в виду совсем другое, – вам нужна дополнительная охрана?

– Нет, – Агварес качнул головой, – теперь меня охраняют лучше, чем самого Рофокала. Займись этим делом, граф, и не забудь, что завтра я жду тебя в Музее.

Взглянув герцогу в глаза, Сет произнес:

– Сначала мне нужно найти тех, кто послал вам это письмо.

Герцог кивнул.

– Ищи, хотя очень скоро это может оказаться ненужным.

Фатальное настроение герцога наводило на мысль о переутомлении. Впрочем, у этого могла быть и другая причина – полгода назад герцог пережил неприятный процесс развода с герцогиней Нере, рассказами о котором Прозерпина донимала Сета несколько ночей подряд. Это было громкий скандал, подробности которого капризная демоница смаковала с провинциальным пристрастием к такого рода сплетням.

– В таком случае, если вам больше нечего сообщить, разрешите откланяться, – Сет казался спокойным, – кстати, а когда наступит…, – Сет запнулся на мгновенье, – эта ночь?

– Если я не ошибся в счете, – герцог сделал паузу, после которой продолжил, – до Великого Равновесия осталось всего одна ночь.

– Не так много, – заметил Сет, – тогда мне тем более нужно идти.

– Не смею задерживать! – Надменно ответил герцог…

…Из замка Сет вышел задумчивым. Взглянув на притоптывающего на снегу Посмертного, подумал, что в этом году зима не такая холодная и на пляжах Живого моря сейчас наверняка прекрасная погода. Мысль о предстоящем разговоре с Прозерпиной неприятным предчувствием кольнуло сердце графа. Сет вздохнул и едва заметно качнул головой. За время болезни он несколько раз был близок к тому, чтобы сказать ей то, что назревало уже давно. Он и сам не мог понять, что останавливало его от решительного шага, но сейчас, когда он уже несколько часов подряд не слышал голоса Прозерпины, Сет понял, это именно то, что нужно: работа, работа и еще раз работа…

С этими невеселыми мыслями он не заметил, как дошел до экипажа. Открывший перед ним дверку Посмертный участливо посмотрел на Сета:

– Что-то не так, шеф?

– Зима, – коротко ответил Сет, и поднялся в экипаж.

Посмертный удивленно посмотрел в спину начальника, пожал плечами, и негромко пробубнил:

– Ну, да. А когда у нас, на хрен, лето?! Кстати, шеф, – сделав страшное лицо, Посмертный перешел на громкий шепот, – вы почувствовали, как, мать его, тряхнуло-то?!

– А ты как думаешь?

– Вот и я о том же, – как-то невпопад ответил «обращенный», взобрался на козлы и, отворив маленькое окошко, спросил у задумчиво смотрящего в боковое окно Сета, – куда поедем? В гребаную контору, на хрен?

Оторвавшись от вида мрачного замка Агвареса, Сет взглянул на «обращенного», и без тени раздражения сказал:

– Нет, не на хрен, а в тюрьму. И побыстрее.

– Осторожно, двери закрываются! Следующая станция – городская тюряга!

Сет удивленно посмотрел на ухмыляющегося Посмертного.

– Что это значит?

Ухмыльнувшись еще шире, Посмертный поднял кнут, и громко ответил:

– Шутка, шеф! Шучу я так!

Задернув штору, Сет вдруг подумал, что Посмертный совсем не похож на «обращенного». Впрочем, демона он тоже не напоминал…

…Тюрьма для осужденных, ожидавших пересылки в Тартар, тоже была, своего рода достопримечательностью Хада. Не такой значительной, как «Книга Суккуба», но к этому мрачному, похожему на скалу зданию относились с куда большим уважением и страхом, чем к древнему манускрипту, что, в общем-то, неудивительно. Сколько знаменитых имен оставили в этих стенах надежды на помилование, возврат к нормальной жизни, да и саму жизнь! Маркиз Амон, Пут Сатанакия, Агалиарепт, графиня Небирос, Нагон – списком одной только знати, отправленной за решетку Ушедшим, можно зачитываться всю ночь. А таких, как Гибеллина, которая также принадлежала к хоть и обедневшему, но древнему роду и вовсе был легион…

Всю дорогу до тюрьмы Сет прокручивал в голове разговор с герцогом, с каждой минутой все больше убеждаясь в том, что Агварес сказал ему далеко не все. Он был уверен, что герцог знает намного больше, но по одному ему ведомым причинам, не стал рассказывать больше. И то, что герцог так равнодушно отозвался о расследовании и приговоре, вынесенном разносчице писем, тоже казалось подозрительным. Вряд ли герцог поверил, что мелкая служащая Департамента почты могла быть замешана в заговоре и, вполне вероятно, не стал опротестовывать приговор, чтобы сбить с толку настоящих заговорщиков. Возможно, приговорив ее к пожизненному заключению, судейские приготовили ловушку, на случай, если главные заговорщики пожелают освободить сообщницу. Но, тут было несколько но: во-первых, подобные тонкости не в стиле шагающих напролом судейских, во-вторых, совершенно очевидно, что осужденная никакого отношения к заговорщикам, знающим утерянный рецепт смертельного яда, не имеет и, в-третьих, герцог Агварес и сам не верил (Сет мог бы поклясться) в виновность Гиббелины Баст.