Сеть для игрушек

Пистолет, который я предусмотрительно собрал за время отсидки в номере из множества внешне безобидных деталей, спрятан под крышкой журнального столика, но дотянуться до него, разумеется, я не успеваю. У моего любимого шефа очень быстрые рефлексы, и табельный «рено» у него всегда с собой. Не удивительно поэтому, что, едва я порываюсь прыгнуть, он вскидывает ствол и стреляет мне прямо в лицо…

Я вздрагиваю и просыпаюсь. Видения были такими яркими, что их нельзя принять за сон. Меня охватывает страх: а что если я начинаю сходить с ума? Видимо, такое однообразное занятие, как дежурство возле компьютера, рано или поздно, расшатывает нервы, и тогда мозг начинает компенсировать отсутствие реальной информации подобными галлюцинациями…

Я тупо пялюсь в экран и только теперь до меня доходит, что на нем кое-что изменилось за время моего сна. Во всяком случае, светящаяся метка «ме-дальона» перемещается вне квартиры Любарского.

Видимо, мой приятель решил подышать свежим воздухом. Правда, время, которое он избрал для прогулки, удачным не назовешь: часы показывают всего лишь начало пятого.

Я поспешно натягиваю на голову наушники визора, чтобы получить представление о том, что происходит с Риком. Сначала не слышу ничего, но когда я уже начинаю думать, что микрофон «медальона» вышел из строя, в наушниках раздается отчетливый голос.

Это голос Рика. Ему отвечает кто-то знакомый, и мне хватает нескольких секунд, чтобы опознать голос собеседника Любарского.

И с первых же слов мне становится ясно, что операция «Шлемист» вступает в решающую фазу. Именно этого момента я ждал последние двое суток.

Пора действовать.

Из-под стола достаю пистолет и сую его за пояс брюк. Магазин в пистолете отсутствует, но мне вполне хватит и одного-единственного патрона, который покоится в стволе. Отныне скрываться и играть на публику уже не имеет смысла.

Поэтому, не таясь, выхожу из номера и шагаю по коридору. За спиной открывается дверь номера, расположенного напротив, и я чувствую, что в спину мою упирается настойчивый вопросительный взгляд. Теперь дальнейшие мои действия зависят от того, что предпримет этот шпик.

Продолжаю идти дальше, словно ни в чем не бывало. Словно я разучился понимать вопросительные телепатемы типа «Куда это ты собрался, приятель, ни свет ни заря?»… Однако наблюдатель не ограничивается созерцанием моей удаляющейся спины, и после короткой паузы я слышу приглушенные ковровой дорожкой шаги, вектор движения которых, как это ни прискорбно, совпадает с направлением моего перемещения.

Что ж, этого и следовало ожидать.

Спустившись по лестнице на несколько пролетов вниз, я, словно вспомнив, что забыл в номере одну очень важную вещь, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и, прыгая через две ступеньки, бегу наверх. Эхо шагов гулко рикошетит от стен, вводя в заблуждение моего преследователя. Наверное, ему кажется, что я, наоборот, стремлюсь убежать от него, потому что он, в свою очередь, ускоряет шаги, и мы сталкиваемся на лестничной площадке как раз тогда, когда он не в силах преодолеть инерцию, которая тянет его вниз. Мне остается только приложить совсем небольшое усилие, чтобы помочь моему соглядатаю преодолеть следующий марш лестницы красивым, но, увы, без какой-либо страховки, полетом, и когда он шлепается, неуклюже растопырив все свои конечности, мордой в бетонный пол, то сил у него, конечно же, не хватает уже на то, чтобы подняться и проследить, куда же это я так спешил…

Времени уже нет на то, чтобы вести себя тихо и спокойно, как все нормальные граждане. Я предполагаю, что по дороге меня еще не раз будут пытаться задержать, но эти попытки начинаются слишком быстро.

Вывалившись в коридор первого этажа, вижу, что путь к выходу перекрыт. Трое мужчин, причем один из них – ночной портье, уже ждут меня, и не с пустыми руками. У одного в руках короткая, но увесистая ножка от какой-то мебели. Другой держит стальную цепочку, намотав ее на кулак. Портье же вооружен, судя по виду, детским пистолетом, только вот заряжен он наверняка не пистонами, а какой-нибудь гадостью вроде специальных разрывных шариков. Таких штучек мне пришлось повидать вдоволь: стрельнет в тебя подобный великовозрастный шалунишка с близкого расстояния, и шарик, разрываясь при соприкосновении с твоим телом, испускает заряд серной кислоты – это еще в лучшем случае, в худшем же отдельные мерзавцы, взявшие на вооружение детское оружие, используют изотопы стронция, наносящие жертве тяжелое радиоактивное поражение…