Сеть Алисы

— Подсчитывать сдачу за чашку кофе — милый способ пережить войну, — криво усмехнулся Финн.

— Не моя вина, что по возрасту я не могла стать сестрой милосердия. — Живот еще крутило, но разговор помогал отвлечься, и я, помешкав, задала вопрос: — А какой была ваша война?

У всех она была разной. Для меня война состояла из домашних заданий по алгебре, случайных свиданий и ежедневного ожидания писем от Розы и Джеймса. Для моих родителей это «Сады Победы» и сбор металлолома, а для матери еще и расстройство, что шелковых чулок не достать, а потому приходится рисовать стрелки на голых ногах. Для моего несчастного брата… Он не рассказал о своей войне, заставившей его сунуть ствол дробовика в рот.

— Какой была ваша война? — повторила я, отгоняя образ Джеймса, чтоб не перехватило горло. — Вы сказали, что служили в противотанковом полку.

— Меня даже не ранило. Прекрасно провел время, лучше не бывает.

Финн явно насмешничал, однако я не приняла это на свой счет. Хотелось его расспросить, но лицо его стало замкнутым, и я не решилась наседать. Ведь мы едва знакомы с этим работником за всё, верзилой шотландцем, приготовившим завтрак. Я не понимала, нравлюсь я ему или он просто соблюдает вежливость.

А я хотела ему понравиться. Не только ему, но и Эве, хоть она меня ставила в тупик и раздражала. В их обществе я все начинала с чистого листа. Для них я была Чарли Сент-Клэр, сколотившей невиданную поисковую партию, а не законченной распутницей, покрывшей себя несмываемым позором.

Потом Финн ушел, и у меня опять скрутило живот. Весь остаток пути я пялилась на горизонт, через силу сглатывая. Когда раздался возглас «Гавр!», я, волоча свой маленький баул, первой подбежала к сходням и была так рада вновь очутиться на твердой земле, что едва не расцеловала причал. Немного придя в себя, я огляделась.

В Гавре следы войны были заметнее, чем в Лондоне. Порт разбомбили начисто — его накрыло шквалом огня и железа, сообщали газеты. Повсюду руины, многие здания разрушены до основания. Но самое главное, вокруг царила атмосфера уныния и усталости. Вот лондонцы, я заметила, держались с этаким мрачным юмором, вид их говорил: «Что ж, нет сливок к завтраку, зато нас никто не оккупировал, верно?»

А Франция, несмотря на победную эйфорию (те же газеты писали о ликующих толпах и триумфальном шествии генерала де Голля по парижским бульварам), выглядела изможденной.

Вскоре ко мне присоединились Эва и Финн, и я, отбросив внезапную меланхолию, пересчитала франки, которые обменяла в Фолкстоне («Милочка, а ваш отец знает, что вы меняете такую большую сумму?»). Доставив Эву и ее обшарпанный чемодан, Финн побежал проследить, чтоб при разгрузке не помяли его драгоценную «лагонду». Я вторично пересчитала франки, борясь с непрошеной волной усталости.

— Нужно найти отель, — рассеянно сказала я. — Не знаете, какой тут подешевле?

— В приморском городе дешевки хватает. — Эва смотрела насмешливо. — Поселишься с Финном? Два номера — дешевле, чем три.

— Нет, спасибо, — холодно ответила я.

— Какие вы, американки, скромницы! — усмехнулась Эва.

Мы замолчали. Наконец из-за угла показалась синяя «лагонда».

— Интересно, как он заполучил такую машину? — сказала я, вспомнив заношенную рубашку Финна.

— Наверное, украл, — беспечно ответила Эва.

Я захлопала глазами.

— Вы шутите?

— Ничуть. Думаешь, от хорошей жизни он работает на зловредную стерву вроде меня? Просто больше никто его не возьмет. Да и я не взяла бы, если б не моя слабость к красивым мужикам с шотландским выговором и тюремным сроком.

Я чуть не грохнулась наземь.

— Что?!

— А ты еще не поняла, что ли? — Эва вскинула бровь. — Финн — бывший уголовник.

Глава шестая Эва

Июнь 1915

В Гавре шел дождь. Маргарита Ле Франсуа, приличная девушка в перчатках и шляпке, вошла в кафе, села за угловой столик и робко заказала официанту стакан лимонада, явив выговор уроженки Северной Франции. Если б кто-нибудь заглянул в ее сумочку, он бы увидел, что все ее документы в полном порядке: семнадцати лет, родом из Рубе, служащая. Пока что Эва и сама не знала, какая она, ее Маргарита, — образ был расплывчат и еще не оброс деталями, которые придали бы ему реальность. В Фолкстоне капитан Кэмерон, он же дядя Эдвард, посадил Эву на паром и сообщил ей место назначения, перед тем снабдив ее только безукоризненным набором фальшивых документов, не новым, но вполне пристойным дорожным платьем и хорошо послужившим чемоданом, в котором лежала столь же не новая приличная одежда.

— В Гавре вы встретитесь со связным, — сказал он. — От нее узнаете все, что вам нужно для дальнейшей работы.

— Та самая звезда? — не сдержавшись, спросила Эва. — Ваш лучший агент?

— Да. — Кэмерон улыбнулся, от глаз его разбежались морщинки. Нынче военную форму он опять сменил на твидовый костюм. — Пожалуй, лучше нее вас никто не подготовит.

— Я тоже стану звездой. — Эва посмотрела ему прямо в глаза. — Вы будете мною г-гордиться.