Сеть Алисы

Потом вздохнула и, тоже поставив кружку, прижалась щекой к плечу Кэмерона. Он хотел встать, но Эва опрокинула его в постель. Они снова любили друг друга, нежно и медленно. Эва глушила свои крики, закусив подушку. Но вот обессиленный капитан провалился в сон. Дождавшись, когда дыхание его станет ровным, Эва бесшумно слезла с кровати и оделась. Простит ли он меня когда-нибудь? — с горечью подумала она, бросив прощальный взгляд. — Наверное, нет. И полюбить меня не сможет. А вот я его люблю, уж точно. Эва поправила светлую прядь, упавшую на его лоб; капитан хмурился, словно даже во сне был чем-то встревожен.

Майор Аллентон усмехнулся, когда она появилась в гостиной. Он, конечно, догадался, что происходило наверху. Эве было все равно. Шлюха она или нет, майор настроен отправить ее обратно.

— Мне нужен пропуск, — без предисловий сказала Эва. — Я готова вернуться в Лилль.

Аллентон удивился.

— А я думал, Кэмерон убедит вас не подчиняться приказу. Он тот еще гусь. Ничего странного — когда так долго копаешься в грязном белье вроде шпионажа, коварство становится второй натурой.

Он брезгливо поморщился. С Рене Эва столь поднаторела в чтении мыслей по лицу, что майор был для нее открытой книгой. Оставалось лишь выбрать нужный абзац.

— Вы старше чином, сэр. — Эва опустила глаза. — Разумеется, я подчинюсь вашему приказу. Раз вы говорите, нужно вернуться, я в-в-возвращаюсь в Лилль.

— А вы и впрямь молодчина. — Довольный, майор потянулся за перьевой ручкой. За окном смеркалось, под светом тусклой лампы темные пятна на выцветших обоях выступили отчетливее. — Теперь я понимаю, что в вас нашел Кэмерон. — Взгляд майора ощупал Эву. — Он лезет на стену от беспокойства за всю агентуру в юбках, но вы для него что-то особенное.

Эву кольнула радость, смешанная с виной — теперь у капитана вновь будет повод тревожиться о ней.

— Пропуск, сэр, — напомнила она.

Время не ждет. Не дай бог, Кэмерон проснется, и тогда — новый виток дебатов. Лучше поторопиться.

Майор взялся подделывать пропуск.

— Могу спорить, Кэмерон не говорил вам, какая у него агентурная кличка?

От подобной дури Эва чуть не закатила глаза. Слава богу, Аллентон — не оперативник. Выведать у него информацию — все равно что выманить конфету у ребенка. Ты и вправду идиот, — хотела сказать Эва, но, сдержавшись, подала ожидаемую реплику:

— Нет, не говорил. И какая же?

Вручая ей пропуск, майор осклабился:

— Эвелин.

Глава двадцать седьмая Чарли

Май 1947

Наступил второй вечер, как я узнала, что Розы нет на свете. Я опять боялась увидеть ее во сне, однако больше не хотела напиваться до бесчувствия. Голову только-только отпустило.

Уже подошло время ужина с Эвой и Финном, а я все перебирала одежду, выискивая что-нибудь чистое. После Орадур-сюр-Глана было не до стирки, и у меня осталось только черное платье, которое я выторговала у хозяйки парижской комиссионки. Прямое и строгое, с высоким воротом и открытой спиной, оно не скрывало, но лишь подчеркивало мою угловатость. Шикарно! — услышала я Розин смех и крепко зажмурилась, ибо именно это она сказала, когда мы, маленькие, забрались в гардеробную ее матери и стали примерять вечерние платья. Роза нарядилась в платье из черной тафты от Скиапарелли — длинный шлейф, осыпающиеся блестки по корсажу, а я влезла в атласные туфли, для меня слишком большие.

Стряхнув воспоминание, я посмотрела на свое колеблющееся отражение в зеркале. Роза одобрила бы мое черное платье, — решила я и сошла вниз.

Ужинали мы в соседнем кафе, уютном и очень французском: красные маркизы, клетчатые скатерти. Играло радио, и пела, конечно, Эдит Пиаф. Песня называлась «Три колокола». Звонили ли колокола в Орадур-сюр-Глан, когда женщин и детей загоняли в церковь, — подумала я…

Эва и Финн сидели за дальним столиком; Эва помахала мне искалеченной рукой, и я пошла к ним, лавируя меж официантов с подносами.

— Привет, америкашка. Финн говорит, вы познакомились с майором Аллентоном. Тот еще подарочек, а?

— Усатый болван.

— Однажды я чуть не выдрала ему усищи. — Эва покачала головой, ковыряя корочку багета. — Теперь жалею, что сдержалась.

Закинув руку за спинку стула, Финн молчал, но я поняла, что он отметил мое черное платье. Я вспомнила наше совместное похмельное пробуждение и посмотрела на него, но он отвел взгляд.

— Финн рассказал о вашей поездке. — Эва глаз не прятала. — И про твою кузину.

Городок, затерянный в долине, — выпевала Эдит Пиаф. Я ждала, что сейчас Эва скажет: «Ну что я говорила? С самого начала я знала, что затея зряшная».

— Сочувствую тебе, — сказала Эва. — Проку от этого мало, когда теряешь близкого человека, но я тебе сочувствую.

Я разжала стиснутые зубы.

— Розы нет. И что… — Я запнулась, но продолжила: — теперь?

— Я по-прежнему разыскиваю Рене Борделона, — ответила Эва.

— Удачи вам.