Притворяюсь, что сплю. Жду.Жду, когда Либа самапогрузится в сон.Ночью я собираюсь…Я… просто отправлюсь в лес,лес меня защитит.Он – мой старый друг,знаю там каждую тропкуи каждый куст.Лес – полон добра.Жду,держа абрикос в руке.Укус – и по подбородкупотёк сладчайший сок.Явпиваюсь в мякоть зубами,ах, мои губы красны,мои губы сладки как мёд.Вдруг снаружи доносится шум.Открываю окошко ивыбираюсь на крышу. Вихрь —едва не падаю вниз! —вихрь снежных перьев несётсяс неба ко мне. Лебедь?Тот самый или другой?Сердце колотится гулко, боюсьпошевельнуться. Стою и смотрюв чёрные очи, глядящие мнев глаза.Медленно – только бы не спугнуть! —руку тяну к мягким пёрышкам на голове.Лебедь сидит неподвижно, меня ж бьёт дрожь,попеременно бросая в озноб и жар.Пальцы касаются белого пуха.А онгордо шею дугой выгибает.Потом,крылья расправив,взмываетввысь.Улетел! А как же я?Крепко жмурюсь и легко,с крыши прыгаю. Лечу…Я лечу!Заныли плечи.Руки словно шире стали.Неужели это крылья?Низкий гул со всех сторон.Ощущаю, что ожиливкруг меня стволы деревьев,в них живица потекла.Я – родня им, я – часть леса,с ветки листик облетевший.Приземляюсь тяжело.Чуть не по колено вязнув рыхлом снеге.Удержавшись на ногах.радуюсь своей победе,горделиво улыбаюсь.Пусть пока не удаётсяна крыло мне встать, не важно.Сделан первый шаг к свободе.Отправляюсь на поляну,где назначил встречу Фёдор.Волоски на шее дыбом.Кто следит за мною? Может,белый лебедь тот чудесный?Останавливаюсь, ждухруста ветки,шума крыльев,блеска мехапод луной…Вдруг хватают чьи-то пальцыменя за руку. Рвануласьпрочь в невыразимом страхе.«Отпусти!» Не отпускают.Я кричу, но сильный кто-тообнимает меня крепко,зажимает рот ладонью.«Тихо, тихо, это я», —шепчет Фёдор. Сердце бьётся.«Как меня ты напугал!» —говорю ему сердито.«Извини, не собирался.Просто шёл тебе навстречупо тропинке… Наудачу,и гляди-ка – повстречал». —«Что ж, одно, по крайней мере,хорошо: тебе не нужноуж до хаты нашей топать.Я сама к тебе пришла,повидаться захотелось». —«Умница», – мурлычет он,да так нежно и уютно,что тепло мне сразу сталои покойно.Он цепляетпрядь волос моих на палец.нюхает, словно цветочек.Как тогда, на рынке. «Пахнетландышами. Между прочим,их в Японии полно».Всматриваюсь удивлённоя в зелёные глаза.Спрашиваю оробело:«Ты в Японии бывал?» —«Да, конечно. Мы торгуемгде угодно. А ты знаешь,ландыши плоды приносят,красные, как твои щёчки,сладкие, как ты сама?»Отпускает прядь из пальцев,нежно гладит по щеке.«И из странствий ваших фруктывы привозите сюда?» —«Нет, мы свозим отовсюдусемена, а здесь сажаемв тайных наших палисадахи выращиваем фрукты.Погоди, сама увидишь». —«Как же так, сады – зимой?» —«И сады, и всё, что хочешь».Палец он к моим губамприжимает. Я же словноне в себе. В жар бросает.Не беда. И что плохого,если мне так хорошо?«Поливаем мы деревьяподогретою водой.Тёплой, словно твои ручкиили губки». – Он сжимаетмои пальцы осторожно.От его прикосновеньяпо спине бегут мурашки,закипает в жилах кровь.Я как будто опьянела.Оторваться не могу.Всё смотрю ему в глаза я,всё лицом его любуюсь,смелая, как никогда.И свободная, как птица.А лицо его всё ближе…Неужели поцелует?Лайя, ты сошла с ума,вы едва ведь с ним знакомы.Это так, но всё же, всё же…«Можно мне поцеловатьгубки-ягодки твои?»Знаю – это невозможно,чтобыон менякоснулся,но киваю, ощутивв тот же миг его я губы.