Серые земли Эдема

Через некоторое время я попытался встать и с удивлением обнаружил, что ноги держат, а кости как будто целы. В этой комнате тоже был умывальник с зеркалом, так что я подковылял и стал обмывать лицо, временами шипя от боли.

Тут в двери щелкнуло, и я повернул голову: неужели пришли добавить? Или уже с уколом?

Дальнейшее помню странно, словно видел слайд-шоу на экране монитора. Теперь-то я понимаю, почему…

Вошедший мне незнаком, и на нем не белый халат, а черный подрясник. Мое сердце делает перебой, сразу вспоминаю фигуру на паперти в безлюдной Москве. Вдоль лица старомодные бакенбарды, переходящие в бородку клином, а черные волосы спадают на плечи. Глаза под прямыми, как по линейке проведенными бровями, отсвечивают зеленым, будто у кошки.

Посетитель кладет на тумбочку какой-то предмет и внимательно смотрит на меня.

На всякий случай я решаю быть вежливым и шепеляво говорю:

– Добрый вечер.

– Здравствуйте, Андрей, - отзывается гость. В голосе нет и тени кавказского акцента, который звучал у других санитаров, но что-то в нем кажется странным.

– Вы с уколом? - я испытываю неприятное чувство от близости черной пропасти.

Но посетитель медленно качает головой и говорит довольно фамильярно:

– Тебе и так досталось. Ложись, я тебя осмотрю.

Я плетусь к кровати, на ходу стягивая разорванную пижаму. Обижаться на 'тыканье' нет сил.

– Вы из монастыря? Служите при этом… санатории?

Монах снова качает головой:

– Разве проводник не сказал? Это не санаторий. А я… в некотором роде действительно из монастыря. Про Новый Афон слышал?

– Он вроде не действующий, - я со стоном забираюсь на кровать.

– Неужели?… - в голосе гостя слышится удивление. - Хотя в последние годы мне приходилось много странствовать, так что новостей не слыхал.

Он проходится жесткими пальцами по бокам и спине. Я снова шиплю от боли.

– Тебе повезло. Ребра целы и внутри как будто ничего не отбили. Впрочем, им не было резона тебя калечить.

– Кому 'им'? - бормочу я. - И вы кто, врач?

Я испытываю странное чувство щекотания по всему телу, а боль уходит, сменяясь чувством облегчения и покоя.

– Мир имеет нужду во враче, - туманно отзывается монах, - вот и пришлось им стать… А тебе нельзя спать. Бодрствуй.

– Почему? - вяло спрашиваю я. Неудержимо накатывает сон.

– Проводник сказал, что вряд ли выберешься сам. А ты ходил по странным дорогам и видел то, чего не видел еще никто. Другие не должны узнать, что скрывается за завесой, поэтому оставлять тебя здесь нельзя.

– Я уже пробовал выбраться, - сердито отвечаю я. - Так накостыляли…

– Тише, - говорит гость и почему-то глядит на часы, висящие над кроватью.

Я тоже смотрю на стрелки: девять. В прошлый раз мне сделали укол примерно в это же время и ушли, оставив падать в тошнотворную темноту…

Часы издают 'тик', а потом еще раз. Странно, между звуками как будто проходит много времени.

Я жду нового щелчка, но черный монах трогает за плечо.

– Пора. Надевай халат и идем!

Наконец-то я понимаю, что странно в его голосе - словно посвист ветра слышится в нем. Удивленно спрашиваю:

– Куда? Опять к доктору?

– Нет, - говорит монах. - Разве тебе не сказали, что держат в плену? Хотя да, ведь кололи этот препарат…

– Кто держит в плену? - бормочу я. - Чеченцы?

– Нет, другие. - Голос звучит глухо в полной тишине. - Может быть, вспомнишь кое-что по дороге. А сейчас нам пора.

– Почему я должен верить вам? Как вас зовут? - я безуспешно оглядываюсь в поисках пижамы и при этом чувствую странное оцепенение: мысли еле ползут, а глаза никак не фокусируются…

Монах сильно дергает меня за руки - и я оказываюсь сидящим на кровати, с пижамой на плечах.

– Меня зовут Симон, - словно ледяной ветер свистит в ушах. - Считай, что меня попросили освободить тебя. В бумажнике твои документы, я кладу его в карман пижамы.

'А как же другие в этом санатории?' - хочу спросить я, но язык не повинуется, а руки едва попадают в рукава пижамы. Я теряю способность размышлять, даже сердце бьется редко и глухо. Едва могу встать и последовать за своим проводником, двигаться почему-то очень трудно. Симон уже у двери…

Залитый электрическим светом коридор кажется пуст. Но только кажется. Когда подходим к выходу в холл, я вижу охранника в камуфляже. Сидя за столом, тот равнодушно смотрит в нашу сторону. Глаза широко открыты, однако нас двоих словно не замечают.

– Он… спит, - свистящим шепотом произносит Симон. - Пошли быстрее.

Косясь на охранника, я обхожу стол. Нарастает странное ощущение: что-то вокруг не так… Мы минуем выход на веранду и спускаемся по лестнице в другой коридор.

Здесь охранников двое. Сидят возле двери - наверное, выхода наружу - и глядят прямо на нас. Я прячусь за угол: вдруг сейчас начнется стрельба?

– Не останавливайся, - холодно звучит голос.

Я боязливо выглядываю: Симон идет прямо на охранников, а те внимательно смотрят на него, но почему-то не двигаются…