Серпентин (ЛП)

– Она встала, но Олаф положил свои ладони ей на плечи и заставил ее сесть на место. Ее волосы

шевельнулись

– не так, как это бывает от ветра, а так, будто кто-то сдвинул прядки в сторону. Олаф убрал руку с ее плеча.

Он тоже это заметил.

– Кажется, наша слава нас опережает.

– Заметил Бернардо.

– Я

– Смерть.

– Произнес Эдуард, и в его голосе не было ни намека на Теда Форрестера. Его глаза были холодны, как

январское небо.

– Я

– Чума.

– Сказал Олаф, и придвинулся к ней так близко, что их ноги соприкоснулись. Это заставило Клео подскочить

на месте и отстраниться от него.

– Я

– Голод.

– Добавил Бернардо.

– Меня прозвали Истребительницей, но я перекосила столько народу, что получила повышение. Теперь я

– Война.

– Погодите, я читала о вас в интернете, но я же ничего не сделала, чтобы заслужить смертельный ордер.

– Ордер на ликвидацию.

– Поправил ее Эдуард.

– Какая разница? Я никого не убивала.

– Вы содействовала похищению двух женщин. Если он навредит им и убьет их, это будет ваша вина.

– Сказал Эдуард.

– Я ему не помогала. Олаф наклонился к ней так близко, что его грудь почти коснулась ее волос. Она

уставилась на него так, словно он был каким-то сказочным великаном, который собирался ее сожрать. Я не

видела выражения его лица, но, судя по тому, как побледнела Клео, оно был жутким.

– У нас нет на это времени.

– Вздохнул Бернардо.

– Действительно.

– Сказал Олаф. В следующую секунду он схватил Клео и опрокинул ее на один из ближайших столов. Она не

закричала

– вероятно потому, что удар выбил из нее дух. Олаф пригвоздил ее к поверхности стола, и ему хватило

одной ладони, чтобы зажать ей руки над головой. Она попыталась брыкаться, но Бернардо поймал ее

лодыжки и прижал их к столу. Клео смогла перевести дыхание и выдала:

– Вы все ненормальные. Отпустите меня! В свободной руке Олафа мелькнул нож. Он был длиннее моего

предплечья. Олаф поднес лезвие достаточно близко к ее лицу, чтобы она могла увидеть в нем свое

отражение.

– О, господи…

– Прошептала она.

– Вы же полиция… Полиция не занимается такими вещами. Мы с Эдуардом встали по разные стороны стола

и наклонились к ней, после чего я сказала:

– Мы не полиция.

– Мы

– ликвидаторы.

– Добавил Эдуард. Олаф повернул лезвие ножа и прижал его плашмя к ее лицу. Клео закричала, и в

следующую секунду у нее волосах мелькнула змея

– она распахнула пасть, мелькнув обнаженными клыками. Если бы Олаф был человеком, она бы его

укусила, но человеком он не был. Его движение было настолько быстрым, что смазалось у меня перед

глазами. Змея просто не успела укусить его и зашипела. Клео выглядела так, будто прекрасно понимала, что

она сильнее обычного человека. Она рассчитывала, что змея либо убьет кого-то из нас, либо заставит нас

отпустить ее. Отличное представление, но она выбрала себе не ту публику. Мы с Эдуардом выхватили

пушки. Дуло моего пистолета указывало ей чуть повыше глаз, а Эдуард прицелился ей в сердце.

– Сделаешь это еще раз и я пущу пулю тебе в лоб.

– Сказала я. Мой голос был мягким и осторожным, потому что я буквально уткнула пушку ей в лицо. То, что

изначально задумывалось, как спектакль, внезапно перестало им быть. Змеи показались в ее волосах, как

смертоносные заколки среди белых и пестрых прядок.

– Тупая сука, нам больше не нужен ордер.

– Сказал Олаф.

– Ты только что пыталась убить маршала США.

– Вы меня напугали

. – Запротестовала она.

– Мы еще даже не начали тебя пугать.

– Произнес Олаф. Лезвие в его руке мелькнуло смазанным серебристым пятном, отсекая змеиную голову, когда та вновь попыталась укусить его. Кровь брызнула во все стороны, заливая лицо Клео, Олафа, меня и

всю блядскую комнату. Клео заорала благим матом, но одной из змей удалось скрыться в ее волосах

невредимой. Когда она немного успокоилась, то рассказала нам про своего дядю Терри и о том, как он

узнал о свадебной вечеринке, после чего заинтересовался двумя девушками из числа приглашенных.

– У него этот голос... голос, который заставляет людей делать все, чего он только захочет. Я видела, как он

подошел к ним на парковке. Он просто поговорил с ними и все. Они улыбнулись и уехали вместе с ним.

– Куда он увез их?

– Спросил Эдуард.

– Я не знаю. Олаф провел ножом плашмя по ее футболке между грудей, стирая с лезвия следы крови.

– Я клянусь, я не знаю. Все еще окровавленный нож крутанулся в руке Олафа, после чего он сказал:

– У тебя осталась еще одна змея в волосах.

– Это было больно, но они отрастут обратно. От них не так-то легко избавиться.

– А твои пальцы отрастут обратно?

– Спросил он и уставился в ее окровавленное лицо своими темными, глубокими глазами. Я не была

уверена в том, насколько он серьезен, так что на всякий случай вмешалась:

– Только не пальцы. Я же говорила тебе

– не начинай с пальцев. Он подарил мне улыбку, нависая над залитой кровью девушкой, прижатой к столу

его телом.

– С чего ты хочешь, чтобы я начал, дорогая?

– Он провел лезвием плашмя по ее телу

– медленно, чувственно. Ладно, я подыграю.

– Мы уже обсуждали это, Холмс. Оставь ей те части тела, которыми она зарабатывает на жизнь.