Серотонин

Он, конечно, поинтересовался, надолго ли я собираюсь тут задержаться; хороший вопрос, на три дня или на три года, трудно сказать. Но мы быстро договорились о помесячной аренде, продлеваемой по умолчанию, платить я буду в начале каждого месяца, можно чеком, он положит его на счет компании. Даже не с целью сэкономить на налогах, добавил он с отвращением, просто от заполнения декларации охренеть можно, никогда не знаешь, к какой графе это относится, к BZ или BY, проще всего вообще ничего не указывать; его раздражение меня не удивило, я уже не раз замечал такое у представителей свободных профессий. Сам он в этот дом давно не ездил и склонен был думать, что уже никогда сюда не вернется; два года назад он развелся и с тех пор утратил интерес к недвижимости, да и ко многому другому тоже. Схожесть наших жизней начинала меня тяготить.

Желающих снять дом было немного, до наступления лета во всяком случае, и он обещал немедленно убрать объявление с сайта. Хотя и летом спрос невелик.

– Здесь нет интернета, – с внезапной тревогой сказал он, – надеюсь, вы в курсе, по-моему, я указал это в объявлении.

Я ответил, что да, в курсе, и меня это устраивает. Тут в его глазах, мне показалось, промелькнул страх. Люди, страдающие депрессией, которые хотят уединиться на несколько месяцев в лесу, чтобы «разобраться в себе», – обычное дело; но если они к тому же не моргнув глазом соглашаются прожить без интернета неопределенный промежуток времени, значит, им совсем хреново – вот что я прочел в его взволнованном взгляде.

– Кончать с собой я не собираюсь, – обещал я с обезоруживающей, хотелось надеяться, улыбкой, но она явно его не убедила. – Ну, не прямо сейчас, во всяком случае, – добавил я примирительно.

Он что-то буркнул и перешел к чисто техническим вопросам, но и тут, в принципе, все оказалось просто. Электрорадиаторы оснащены термостатом, чтобы выставить нужную температуру, поверните колесико; вода нагревается бойлером, тут вообще ничего не надо делать. Если захочется, можно развести огонь в камине; он показал мне зажигалку и запас дров. Сеть тут все время скачет, SFR совсем не ловится, Bouygues вполне прилично, про Orange он не помнит. Зато у него имеется домашний телефон, счетчик он, правда, не стал устанавливать, ему вообще приятнее строить отношения с людьми на доверии, признался он и махнул рукой, словно подшучивая над собственной установкой, и выразил надежду, что я не буду все ночи напролет разговаривать с Японией.

– Да уж, с Японией точно не буду, – отрезал я довольно по-хамски, что совершенно не входило в мои планы. Он нахмурился, явно не решаясь спросить, в чем дело, и разузнать побольше, но через пару секунд отказался от этой идеи, повернулся и пошел к своему «мерседесу». Я подумал тогда, что мы еще увидимся, познакомимся поближе, но перед тем, как включить мотор, он вручил мне свою визитку: «Посылайте чеки по этому адресу…»

И вот я один на земле, как писал Руссо, без брата, без ближнего, без друга – без иного собеседника, кроме самого себя[34]. С этим не поспоришь, но в следующем предложении Руссо провозглашает себя «самым общительным и любящим среди людей». Это был совсем не мой случай; я рассказал об Эмерике, о некоторых женщинах, но в итоге список получился весьма кратким. В отличие от Руссо, я не мог сказать, что «оказался по единодушному согласию изгнанным из их среды» и люди никогда против меня не объединялись; просто так вышло, что ничего не вышло, моя и без того ограниченная связь с миром постепенно выветрилась, и теперь уже ничто не могло прервать мое падение.

Я подкрутил колесико термостата и решился уже пойти спать или хотя бы полежать, спать – другое дело, зима была в самом разгаре, дни уже начали прибавляться, но ночь обещала быть долгой, а уж в лесной чаще и вообще непроглядной.

Наконец я погрузился в мучительный сон – не без щедрой помощи кальвадоса hors d’âge из торгового центра «Леклерк» в Кутансе. Я внезапно проснулся посреди ночи, притом что мои сновидения ничему такому не способствовали, от ощущения, что кто-то слегка коснулся меня или погладил по плечу. Я вскочил, походил туда-сюда по комнате, чтобы успокоиться, за окном было темно, хоть глаз выколи, наверное новолуние, поэтому и луны совсем не видно, подумал я, и звезд тоже, слишком низкая облачность. Было два часа, еще и полночи не прошло, это время утренней службы в монастырях; я зажег все имеющиеся лампы, но так и не смог совладать с собой: мне снилась Камилла, это очевидно, Камилла во сне погладила меня по плечу, как делала это каждую ночь еще несколько лет назад, на самом деле много лет назад. Уповать на счастье, пожалуй, бесполезно, но я все еще тешил себя надеждой, что мне удастся избежать по меньшей мере самой банальной деменции.