Серотонин

Поиски отняли у меня немало времени, один из братьев предложил мне мятный чай, от которого я отказался, терпеть его не могу, а вот на газировку согласился. Наслаждаясь Sprite Orange, я вдруг сообразил, что мой первоначальный план состоял в поисках жилья, желательно где-нибудь неподалеку, – мне бы не хватило духу вернуться сейчас в Париж, да и зачем, собственно, – и желательно уже сегодня. Точнее говоря, мне хотелось бы снять деревенский домик в районе Фалез; еще через час с лишним я наконец нашел подходящее место: деревня, расположенная между Флером и Фалезом, носила причудливое название Путанг, как тут не перефразировать Паскаля: «Женщина – ни ангел, ни путана» и так далее, и «та, что хочет стать ангелом, становится шлюхой»; правда, смысл оригинального высказывания[31] всегда от меня ускользал; что, интересно, Паскаль имел в виду? Отсутствие сексуальной жизни, видимо, приближало меня к ангелам, по крайней мере, это мне подсказывали слабые проблески моих знаний в области ангелологии, но с чего бы мне вдруг звереть? Вот вопрос.

Как бы то ни было, владельцу я дозвонился сразу, да, дом свободен на неопределенное время, можно приехать хоть сегодня вечером, если я пожелаю, только попасть туда непросто, предупредил он, дом стоит посреди леса, и мы договорились встретиться в шесть вечера у церкви Путанга.

Ну, раз посреди леса, то мне надо запастись провизией. Разнообразные рекламные щиты сообщили мне, что в Кутансе имеется торговый центр «Леклерк» вкупе с автомобильным кинотеатром «Леклерк», заправочной станцией «Леклерк», культурным центром «Леклерк» и туристическим агентством – опять же «Леклерк». Не хватало разве что похоронного бюро «Леклерк», но и только.

Ни разу нога моя не переступала порог ни одного из торговых центров «Леклерк», и это в моем-то возрасте. Я был ослеплен. Я представить себе не мог, что существуют столь богато укомплектованные магазины, в Париже ни о чем подобном и помыслить нельзя. К тому же я провел детство в Санлисе, обветшалом, буржуазном городе, в некотором смысле даже анахроничном – и мои родители до самой смерти упорно старались поддерживать своими покупками существование местной лавочки. А уж о Мерибеле и говорить нечего, это совершенно искусственное место, фальшивое, защищенное от реального потока товаров мирового производства, чистый выпендреж для туристов. Торговый центр «Леклерк» в Кутансе – другое дело, вот что значит массовая, действительно массовая торговля. На бесконечных стеллажах были разложены продукты со всех континентов, и у меня голова пошла кругом при мысли о необходимой логистике и гигантских контейнеровозах, бороздящих неведомые океанские просторы.

Взгляни на канал,
Где флот задремал:
Туда, как залетная стая,
Свой груз корабли
От края земли
Несут для тебя, дорогая[32].

Прошлявшись так целый час и заполнив тележку больше чем наполовину, я не мог удержаться от мыслей о потенциальной молдаванке, счастье которой мог бы, да и должен был бы, составить Эмерик, и вот теперь она угасала в глухом закоулке родной Молдавии, даже не подозревая о существовании этого рая – «мира таинственной мечты» – и это еще слабо сказано. «Неги, ласк, любви и красоты»[33] – вот оно. Бедная молдаванка и бедный Эмерик.

Дом находился в деревне Сент-Обер-сюр-Орн, относящейся к коммуне Путанг, но не все навигаторы ее учитывают, объяснил мне владелец. Ему было за сорок, как и мне, седые волосы были подстрижены очень коротко, почти ежиком, как у меня, и выглядел он довольно уныло, как, боюсь, и я; он приехал за рулем «мерседеса» G-класса – еще одна точка соприкосновения, благодаря которой между мужчинами среднего возраста могут возникнуть зачатки коммуникации. Более того, у него был «мерседес G 500», у меня G 350, что устанавливало между нами вполне приемлемую мини-иерархию. Он приехал из Кана; интересно, кто он по профессии, мне никак удавалось угадать, что он собой представляет. Оказалось, архитектор. Архитектор-неудачник, уточнил он. И добавил: как, впрочем, и большинство архитекторов. Он, в частности, приложил руку к отелю «Апарт-Сити» в северной промзоне Кана, где Камилла прожила неделю, перед тем как на самом деле войти в мою жизнь; так что похвастаться нечем, признался он; и правда нечем, золотые слова.