Сергей Вавилов

Статья «Атомизм» содержала выражение: «А. утверждает, что материя по своему строению не есть нечто сплошное, непрерывное, но, напротив, образована из отдельных чрезвычайно малых частиц». Вместо одиннадцати слов редактор поставил одно: «состоит», и получилось яснее и категоричнее: «А. утверждает, что материя состоит из отдельных чрезвычайно малых частиц».

Сергей Иванович вовсе забраковал как неуместную цветистую фразу в статье о А. М. Бутлерове: «Такого титана мысли, как Б., можно и должно поставить в один ряд с другими титанами химии — Ломоносовым и Менделеевым». Сбоку он написал: «Это не подходит для БСЭ».

В другом выражении: «Своими трудами Ломоносов прокладывал тернистый путь для развития русской науки и поднял ее на высоту мирового значения», — Сергей Иванович вычеркнул слово «тернистый». Он обращал внимание некоторых авторов на злоупотребление эпитетами «знаменитый», «выдающийся», «крупнейший» и требовал, чтобы эти слова без нужды не ставились.

Вероятно, не со всеми замечаниями Вавилова как рецептора можно согласиться. Вот эпизод, приведенный И. А. Толстым, молодым тогда научным сотрудником, начавшим работать у Вавилова в годы эвакуации в Йошкар-Оле:

— Вам поручается перевести книгу Прингсгейма. Я буду редактировать. Предупреждаю, чтобы в книге не было ни одного «является». Это «является» пошло от немецких философов-идеалистов. Это русские гегельянцы в сороковых годах прошлого века ввели. Безобразие! О чем угодно можно сказать по-русски без «является».

Толстой был немало удивлен, услышав из уст своего начальника такое конкретное указание по переводу.

— Не могу забыть, — рассказывал впоследствии Толстой, — с каким темпераментом Сергей Иванович отстаивал чистоту русского языка и как возмущался его искажениями.

Конечно, это высказывание Вавилова ни в каком смысле не было связано с несвойственным ему национализмом. Национализм был совершенно чужд С. И. Вавилову, и никогда ни одного поступка, ни одного замечания не было им сделано под влиянием этого недостойного чувства. Опять же из практики работы над Большой Советской Энциклопедией известен такой случай.

Шла сверка IV тома энциклопедии, Сергей Иванович читает статью о Бенкендорфе. В статье написано: «Немец по происхождению, Б. с особым ожесточением преследовал все проявления русской прогрессивной мысли и был одним из инициаторов травли и убийства Пушкина и Лермонтова».

— Откуда следует, что «немцы по происхождению» обязательно должны ненавидеть русских? — замечает Вавилов.

И объясняет, что, утверждая, будто Бенкендорф «проследовал все проявления русской прогрессивной мысли» потому, что был «немцем по происхождению», автор статьи допускает грубую политическую ошибку. Редактор зачеркивает слова «немец по происхождению» и ставит на их место «балтийский барон».

И еще два интересных примера. Больше десятка корректур прошел VI том БСЭ, прежде чем оттиски попали к главному редактору. Но Вавилов и в них находит грубейшие ошибки. Статья «Бытовой жанр» сопровождается репродукцией картины, под которой стоит подпись: «На пашне. Весна. Живопись А. Г. Васнецова». Вавилов исправляет на Венецианова. В статье о литературном критике Брандесе он вылавливает опечатку «электрически сочетал», вместо «эклектически сочетал». И так далее.

Свое назначение главным редактором Большой Советской Энциклопедии Вавилов принял с воодушевлением. Высоко расценивая выпуск Советской энциклопедии, он писал:

«Советской науке принадлежит высокая честь и почетная обязанность создать Энциклопедию, охватывающую все отрасли техники, науки, культуры, всю совокупность философских, общественно-политических, исторических и экономических вопросов, трактуемых с единственно научных позиций марксизма-ленинизма, Энциклопедию, соответствующую по своей глубине и направленности нашей великой эпохе и требованиям советского народа».

Опыт в составлении статей и заметок для БСЭ Сергей Иванович имел. Он приобрел его еще в 30-е годы, когда написал для первого издания около шестидесяти статей. Отдельные статьи писал он и для второго издания: «Академия наук СССР», «Бугера — Ламберта — Бэра закон» и другие. Для редакторской работы в БСЭ этот опыт, конечно, пригодился, но, к сожалению, Сергей Иванович далеко не полностью успел его использовать. В работе над вторым изданием Вавилову удалось подготовить к печати только первые семь томов, а увидели свет при нем лишь три тома. За несколько часов до своей кончины Сергей Иванович еще отдавал распоряжения сотрудникам редакции…

В высокой требовательности Вавилова к авторам, с которыми он имел дело то как редактор, то как переводчик, то как референт или рецензент, проявлялись, если так можно выразиться, сразу два Вавилова: Вавилов-ученый и Вавилов-популяризатор. А благородный труд популяризации Сергей Иванович любил беззаветно.