Сергей Николаевич Булгаков

Как относиться к личному духовному опыту в постижении догматов вообще? И как отнестись к личному духовному опыту в постижении догматов о. Сергия? И не только догматов. Как отнестись к личному духовному опыту о. Сергия, претендующему быть основанием его богословствования? Возможен ли личный духовный опыт? Личный духовный опыт многообразно описан в св. Писании, св. Предании, в писаниях отцов Церкви в многочисленных свидетельствах. Описан и личный духовный опыт в постижении догматов. Существуют ли в Церкви запреты иметь личный духовный опыт? Таких запретов нет. Догматы есть богооткровенные истины, неизменные и обязательные для всех членов Церкви. Догматы неизменны, но пути их усвоения и понимания различны у разных людей. Возможно смиренное усвоение догматов только верою без всякого духовного опыта и рассуждения. Однако существует путь постижения догматов путем духовного опыта. В основе догматов лежит не рассуждение, не только Откровение, но и опыт духовной жизни, через призму которого Бог открывается не как Бог философов и ученых, а как Бог Живой, как Живая Истина, как Иисус Христос. Святоотеческая мысль ориентирует человека, стремящегося к постижению Божественной реальности не на догматы, а на благодать Св. Духа. Этим путем и пытался следовать о. Сергий. Однако на этом пути стремящегося к Истине поджидают опасности – усваивается ли именно Откровение или Оно подменяется произволом самого человека. Как относиться к конкретному личному духовному опыту, претендующему на познание Божественных Истин? Как проверить достоверность личного опыта? Церковь отвергает иллюзорный опыт, противоречащий соборному опыту Церкви, ее догматам. Но как относиться к духовному опыту, не противоречащему догматам Церкви? Церковь учит осторожности при определении достоверности личного духовного опыта. Но должна ли эта осторожность превращаться в отрицание личного духовного опыта? Наше отношение к претензиям на духовный опыт находится между крайними степенями доверия и недоверия. Отношение к духовному опыту о. Сергия реализовало степени от полного отрицания до безусловного приятия. Я уверен, есть отрицатели и духовного опыта о. Сергия, и его богословских построений; есть и в той или иной мере доверяющие и этому опыту, и его богословию. Мне представляется, что здесь сформулированы очень сложные вопросы, способные замедлить категоричность возможных ответов.

Путь прот. Сергия Булгакова от мечты о цареубийстве к царелюбию

В 1881 году мальчиком Булгаков «горестно переживал убийство Александра II». Но к царствованию Александра III он был уже непримирим. Особым соблазном для Булгакова была связь православия и самодержавия. Так же непримиримо он относился и к воцарению Николая II[932]. Далее его целиком захватили революционные настроения. В студенчестве он мечтал о цареубийстве[933]. Став «легальным марксистом», он полагал, что революция станет и реформацией: «Из характера отношений между православием и самодержавием следует, что политический переворот в России явится вместе с тем и коренной церковной реформой – революция одновременно будет и реформацией. Русская реформация будет, несомненно, прежде всего церковно-административной и выразится в ниспровержении цезарепапизма и освобождении Церкви»[934]. В письме к А. С. Глинке-Волжскому от 17 мая 1906 года неудовлетворенный революцией 1905 г. Булгаков возлагал надежду на будущую «настоящую революцию»: «Кажется, будет революция у нас настоящая!»[935]