Сергей Иосифович Гессен

Учитывая горький опыт пражского «Логоса», в своем письме от 20 ноября 1933 г. к А. Т. Павлову Яковенко, мечтая о русском философском журнале и об издательстве, которое бы содействовало свободному философскому творчеству находящихся за границей философов, заявил: «”Логоса” возобновлять нет смысла».

Надеемся, что эта статья и приведенные в ней архивные материалы помогут лучше понять роль С. И. Гессена как редактора пражского журнала «Логос» и дадут толчок к анализу более глубоких причин, которые обрекли продолжение издания журнала на неудачу.

О философско-культурной ориентации журнала «Логос» (Статья С. И. Гессена об А. И. Герцене) [288] А. А. Ермичев

Имя Сергея Иосифовича Гессена (1887–1950) стало появляться на страницах справочников и периодической печати только с недавних пор. Особенно внимательны к нему – и с полным на то правом – историки отечественной педагогики. Переиздана первая книга С. И. Гессена – «Основы педагогики. Введение в прикладную философию» (М., 1995), состоялись обсуждения его педагогического наследия[289]. Философы несколько припозднились, и первый большой том философских «Избранных сочинений» С. И. Гессена появился только в 1998 г. Он был подготовлен польско-американским исследователем русской философии и учеником С. И. Гессена А. Валицким. Можно надеяться, что теперь наследие С. И. Гессена философы будут изучать в более широком контексте, чем было до сих пор, когда он однозначно определялся в качестве неокантианца, да еще в связи с русской редакцией журнала «Логос».

Однако и то надо признать, что в пределах краткого русского периода творчества (1908–1921) С. И. Гессена значение его – энтузиастического организатора философской жизни – явно перевешивает достоинства его философских выступлений. В это время в качестве философа С. И. Гессен – не более, чем автор нескольких статей, написанных в духе своего почитаемого учителя Генриха Риккерта. Его выступления в отечественной прессе («Предисловие переводчика» к изданию «Философии истории» Г. Риккерта (1905), очерк о политических идеях жирондистов в «Русской мысли» (1909), статьи «Мистика и метафизика» (1910) и «Философия наказания» (1912–1913) в «Логосе», большое количество газетных статей, рецензий и отзывов на выходящую в России философскую литературу), так и остались бы только прочитанными, не возбудив к их автору особого внимания, если бы… Если бы среди опубликованного не было знаменитой статьи «От редакции», предпосланной вышедшему в мае 1910 г. в Москве первому номеру русской редакции «международного ежегодника по философии культуры» журнала «Логос». Статья эта была им написана совместно со своим другом по учебе в Германии Ф. А. Степуном.

История издания «Логоса» (иногда именуемого альманахом) с достаточной полнотой описана в наличной литературе[290]. Напомню только, что он был создан по инициативе гейдельбергско-фрейбургского содружества русских (Н. фон Бубнов, С. И. Гессен, Ф. А. Степун, Б. В. Яковенко) и немецких (Р Кронер, Г. Мелис, А. Руге) студентов при благосклонном участии Г. Риккерта. Наиболее активны при этом были русские, а среди них особенно деятелен и инициативен был С. И. Гессен.

Содержание восьми выпусков русской редакции (они вышли в 1910–1914 гг.) образовало некую параллель немецкому изданию «Логос». Наиболее существенные статьи немецкого издания переводились и печатались у русских и наоборот; впрочем, последнее происходило реже. В России времен «ренессанса», когда общий тон мировоззрения задавался вероисповедной философией, «Логос» стал местом своеобразной концентрации сторонников рациональной научно-исследовательской философии.

Программа журнала была единой для двух редакций и была разработана вместе с немцами, так что, хотя упомянутая редакционная статья была написана С. И. Гессеном и Ф. А. Степуном, в ней было выражено общее (вместе с немецкими участниками) мнение. Впрочем, сравнение содержания этой статьи с другими декларациями журнала, написанными теми же авторами (речь идет о выступлении Ф. А. Степуна «Логос» в журнале «Труды и дни» (1912. № 1) и С. И. Гессена «Издания “Логос”» (в «каталоге издательства «Мусагет») свидетельствуют, по-видимому, о большом вкладе С. И. Гессена в редакционную статью, или, во всяком случае, о том, что он полнее выражал коллегиальную неокантианскую установку.

Инициаторы русского «Логоса» рассчитывали произвести некоторый эффект в головах русских читателей («.мы были твердо намерены постричь волосы и ногти московским славянофилам», – вспоминал Ф. А. Степун[291]) – так оно и случилось. Справедливости ради, однако заметим, что шумная известность, которая сопровождала вхождение «Логоса» в русскую философию, – не столько заслуга его молодых авторов, сколько В. Ф. Эрна, который не пожалел ни таланта, ни страсти на развенчание «эпигонов эпигонов» немецкой классики.