Серенада Ностальгии

— Посему, не говори плохих вещей. Нет необходимости так легко подвергать опасности жизнь, которая была спасена с большим трудом…Вдобавок, если процесс заключения договора потерпит неудачу, в затруднительное положение попадешь не только ты, партнер. Та девчонка не будет понимать, что ей дальше делать. Знаешь, мне бы не хотелось этого видеть. Ведь от такого зрелища будешь в подавленном состоянии.

…Именно так.

Рискую не только я. Существует возможность, что Луиза тоже будет рисковать.

Тем не менее, Сайто не мог с этим смириться.

Мне почему-то кажется, что у меня в душе разверзлась обширная дыра. Я ощущаю, что узы, связывающие меня и Луизу, исчезли. Это намного тяжелее, чем если бы мое тело было разорвано.

— Посему, не делай такое мрачное лицо. Теперь ты можешь со спокойной душой направиться на восток, не так ли? Я составлю тебе компанию.

— Я перестал быть Гандальвом, и, тем не менее, у тебя все замечательно?

— Все нормально. Я жил в течение целых шести тысяч лет. Для меня время, проведенное с партнером, напоминает миг.

Вздохнув, мальчик произнес:

— И все же, у Луизы ведь все не так, как у тебя.

— Слушай. Да ведь для той девчонки имеются "преданность и патриотизм", — беззаботным голосом сказал Дерфлингер. Сайто согласно кивнул, словно бы убеждая себя:

— Да. Поэтому у нее была цель — вынудить меня это признать… Я являлся не более чем обычным человеческим существом, не способным использовать магию, поэтому я выступал как источник проблем…

И вот когда мальчик таким образом впал в уныние, у него за спиной донесся голос:

— Послушай…

Сайто обернулся, и оказалось, что там стояла Тифания, и ее лицо выражало, что она чувствует себя неловко.

— Что?

— Дрова…

Вероятно, она пришла собрать поленья, на которых сидел мальчик. Она надела большую шляпу, по-видимому, скрывающую ее остроконечные уши.

— Ах, прошу прощения, — Сайто поднялся. Тифания потупилась, избегая встречаться с ним взглядом, и протянула руки к дровам. "Она меня остерегается, — подумал мальчик. — Если рассудить, то я — пришелец из иного мира. Она даже не знает, что я за птица и поэтому, если я буду здесь пребывать бесконечно, полагаю, это будет ее беспокоить. И пускай даже она спасла мне жизнь, однако… раз я выздоровел, то буду только в тягость, если не уйду".

— Прошу прощения, я очень долго пробыл у тебя на попечении. Поэтому мне пора убираться восвояси. Так что можешь так не бояться. Именно, война ведь только что закончилась, и если в деревне будет находиться такой странный парень, как я, то вы, вероятно, будете испытывать неудобства.

Тифания широко раскрыла глаза.

— Ах, ты ошибаешься! Ошибаешься! Все не так! Я… знаешь, мне еще не приходилось разговаривать с мальчиками приблизительно одного со мной возраста… Я имею в виду, что чувствую себя немножко напряженной… Но чтобы остерегаться или бояться — такого нет. Поэтому все в порядке, если ты все время будешь в деревне, пока твои раны полностью не заживут. Как раз именно мне нужно просить прощения.

Тифания с нерешительным и смущенным видом потупилась.

Глядя на ее поведение, мальчик почувствовал, что у него на душе стало немного легче. После чего он расчувствовался. Похоже, эта девочка очень боится незнакомых людей. И, несмотря на это, она спасла меня.

— Вот оно как, ты не только прелестная, но еще и добрая.

— Я-я — не прелестная!

— Прелестная. И к тому же — действительно добрая, я так полагаю, — когда Сайто произнес это, Тифания глубоко натянула свою шляпу. Похоже, она была смущена.

— И совсем я не добрая… Просто, моя матушка ведь говорила.

— Твоя матушка? — переспросил мальчик. Это были слова, которые содержали в себе отзвук чего-то дорогого сердцу.

— Да. Моя… умершая матушка-эльф. Отдавая мне это кольцо, она сказала: "Если встретишь человека, нуждающегося в помощи, непременно помоги ему". Моя матушка была именно такой. Не думая о себе, она отдавала все свои силы во имя любимого человека. Поэтому я тоже…

Сбоку вмешался Дерфлингер:

— По-видимому, какая-то запутанная ситуация.

Тифания потупилась.

— Так или иначе, в этой деревне Вествуд все именно так, как я сказал. По виду здесь нет никого кроме детей, не так ли?

— И точно, — Сайто кивнул. Он был невнимателен из-за того, что его голова была забита исчезнувшими рунами, однако… Он еще не видел здесь ни единого взрослого.

— Эта деревня — сиротский приют. Взяв на попечение детей, потерявших своих родителей, мы все здесь живем.

— Ты заботишься о них?