Серебряный орел

Ахмед приказал рулевым следовать по бризу — на север. Вид зелени привел нубийца в хорошее расположение духа. Где растительность, там и животные. И люди, которые на них охотятся. Так что вполне можно было рассчитывать, что в этих водах удастся напоследок захватить корабль, груженный слоновой костью.

Ромул продолжал обдумывать разные варианты бегства, как вдруг его мысли прервал крик:

— Судно по курсу!

Он лениво поднял голову, и у него оборвалось сердце.

Из-за высокого мыса, до которого оставалось около четверти мили, выдвигался парус, под которым вырисовывался безошибочно узнаваемый силуэт триремы. Он всмотрелся получше. Нет, он не ошибся, да и как можно было с чем-то спутать высокую дугу на корме, три ряда весел и огромный глаз, нарисованный возле самого носа для устрашения противника. Уже можно было разглядеть на палубе морских пехотинцев (Ромул знал, что они вооружены точно так же, как и легионеры) и то, что четыре катапульты уже заряжались тяжелыми длинными стрелами и каменными ядрами.

Тарквиний тоже изумился.

— Римляне в этом море?

— Судно прямо по курсу! — вновь крикнул впередсмотрящий.

Ромул не знал, что и подумать. Раньше военный флот Республики не выходил из Средиземного моря на юг. Появление триремы в Эритрейском море означало, что римляне решили взять под охрану торговые пути, по которым их купцы возили ценные грузы. Он поморщился. На то, что их дау встретит здесь дружественный прием, надежды не было. Все могло кончиться плохо.

— Во имя всех богов, что это?! — в испуге воскликнул Ахмед, тыча пальцем по направлению к триреме.

— Римский боевой корабль, — ответил Тарквиний.

— Быстроходный?

— Очень, — мрачно ответил Ромул.

Над волнами разнесся безошибочно узнаваемый бой барабана, сразу напомнивший о давнем плавании в Малую Азию. Барабанщик бил часто. Их заметили.

По команде барабана гребцы налегли на весла, и трирема стала набирать скорость. Она буквально рванулась вперед, подняв носом большой бурун. Нельзя было не заметить вершину прикрепленного к носу бронзового тарана — и не понять, какая участь ждет любое судно, в чей борт воткнется это металлическое острие.

— Разворачиваемся! — завопил Ахмед. — Немедленно!

Двоих рулевых не нужно было подгонять. Они навалились на тяжелые кормовые весла, дау замедлила ход и начала поворачивать, описывая широкий круг.

Ромул стиснул зубы. Поворот происходил медленно, слишком медленно. Он с болезненным восхищением уставился на низкий корпус триремы. Удары барабана, доносившиеся оттуда, звучали все чаще и чаще. Римский корабль устремился в погоню за дау. По всей вероятности, Ахмед, попытавшись сбежать, предопределил судьбу пиратов. Шансов на спасение у них почти не было.

Судя по выражению лица нубийца, он сам это понял.

— Пора бежать, — шепнул Ромул Тарквинию, который чуть слышно бормотал молитву. — Готов?

— Конечно.

Два друга поспешно надели доспехи и затянули ремни. Пусть кольчуга Ромула и кираса Тарквиния весили немало, но в ближайшее время вряд ли они смогут без них обойтись. Тем более что до берега оставалось лишь несколько сотен шагов. Такое расстояние их не страшило. За четыре года, проведенных в море, Ромул научился плавать как рыба, а Тарквиний всегда был отличным пловцом.

Гаруспик прихватил еще бурдючок с водой, и они поспешили к борту. Медлить было нельзя. Трирема двигалась намного быстрее, чем дау, расстояние было слишком мало, и положение складывалось смертельно опасное. Сто двадцать опытных гребцов без особого труда разогнали бы свой корабль до скорости бегущего человека. Пиратское судно могло рассчитывать на спасение, только если бы ему удалось быстро закончить поворот. В противном случае римляне неизбежно протаранят и потопят его.

— Тарквиний, жалкий подонок! Смотри, куда ты нас завел! — завизжал Ахмед и злобно сплюнул. — А теперь хочешь удрать?! Убейте их обоих! — заорал он, выхватывая меч.

Все повернулись на его крик. Когда пираты увидели, что двое их бывших товарищей намерены покинуть корабль, их лица перекосило от ярости.

— Быстрее, — поторопил друга Ромул, уже сидя верхом на деревянном фальшборте.

Нубиец бежал к ним, размахивая саблей и что-то гневно крича. Он выбрал для нападения гаруспика, а тот споткнулся и неловко упал на колено.

— Прыгай! — прокричал Тарквиний.

Ромул хотел вернуться и помочь другу, но тут корабль качнуло, юноша потерял равновесие и упал спиной вперед — в море.

Глава XXV ФАРСАЛ

Восточная Греция, лето 48 г. до н. э.

Брут дернул уздечку своей гнедой лошади. В жару кобыла всегда становилась непослушной. А тучи громко жужжащих мух отнюдь не помогали ей успокоиться.

— Потерпи, — прошептал он, похлопывая лошадь по шее. — Уже скоро.