Сердцеед

— Я запомню это, — поблагодарила ее Виктория, хотя к такому выводу она уже пришла самостоятельно. — С вашей стороны очень любезно проявлять такую заботу о Яне. Надеюсь, он ценит вас.

То, что миссис Причард с такой готовностью взяла Викторию под свою опеку, свидетельствовало о благородстве ее натуры. Она явно считала и конюха заброшенным существом, нуждавшимся в совете и материнской заботе, особенно если речь шла об опасности, исходящей от таких людей, как Пэгги. Улыбка вернулась на пухлое лицо поварихи.

— Двадцать лет назад я поклялась у могилы своего уэльсца, — сказала она, — сделать так, чтобы наш мальчик остался здесь, в Соединенных Штатах, а не вел жизнь, с которой мы распрощались в Ирландии.

«Черт возьми!» — воскликнула Виктория про себя.

— Значит Ян ваш сын?! — изумилась она.

— Он — радость моей жизни, девочка.

Виктория мудро решила ни в коем случае не рассказывать Причард, что лучшую часть минувшей ночи радость ее жизни развлекался с самой неуважаемой в замке особой женского пола.

Виктория шла по коридору в сторону комнаты Хантера. Она вспомнила о письме к Мэрсайн в кармане свитера и решила достать и отправить его, поскольку была уверена, что забудет о нем, едва лишь начнется рабочий день. На подносе лежало только три конверта. Верхний из них был отмечен легко узнаваемым логотипом крупнейшего цветочного магазина в Александрии.

Интересно, кто мог заказать цветы, подумала Виктория. В замке свежих цветов она не видела. Может быть, это счет за прошлый месяц? Или Син Майкл окручивает Дебору… Странные для него знаки внимания.

Дверь в комнату Хантера была открыта, и она смогла услышать голос Нилли.

— Сэр Патрик сам вырезал ее еще юношей, — говорил он, когда Виктория входила в комнату.

— Прекрасная работа! — заметил Хантер. — О, Виктория, вы пришли как раз вовремя. Подойдите и посмотрите на эту прелесть!

Виктория приблизилась и увидела изготовленную из темного дерева трость, ручка которой представляла собой великолепно вырезанную лошадиную голову.

— Это был его любимый конь, — почтительно сообщил Нилли.

— Это, вероятно, Грива Глодаха? — спросил О'Хари, поглаживая пальцами гладкую поверхность дерева.

Нилли кивнул, и Хантер стал объяснять Виктории, о чем идет речь.

— Мой прадед имел слабость к чистокровным лошадям, — сказал он. — Грива Глодаха был одним из лучших производителей в стране, но обладал таким норовом!

— Сэр Патрик умел с ним обращаться, — вставил Нилли.

— С ним и с женщинами, — добавил Хантер, снова обращаясь к Виктории. — Не поможете ли вы мне проверить это на опыте?

Он сбросил покрывало.

Виктория надеялась, что ее лицо не пошло краской, поскольку и слова Хантера, и его действия почему-то воспринимались ею как нечто сексуальное, и это сильно волновало ее.

— Что проверить на опыте? — спокойно переспросила она.

— Неужели вы думаете, что я на весь месяц прикован к постели? — Хантер дал знак, чтобы она приблизилась. «Было бы чудесно оказаться прикованной к нему в постели на целый месяц», — подумала Виктория.

— Вы действительно считаете это хорошей идеей? — спросила она, поняв, наконец, что он собирается делать. Она также заметила его великолепные мускулистые бедра, мелькнувшие в разрезе халата.

— Лежа в кровати целый день, — напомнил ей Хантер, — я так и не добился своего. Подойдите, пожалуйста. Мне нужна помощь, чтобы встать.

Виктория очутилась у края кровати.

— Вы мне нужны для равновесия, — сказал Хантер и протянул левую руку, чтобы обнять ее за шею.

«О Боже, дай мне силы!», — молча взмолилась Виктория. Хотя девушка и считала, что Хантер поступает глупо, она почувствовала головокружение от его аромата и мужской близости.

— А врач разрешил вам ходить? — спросила она. Рука же ее автоматически обвила его талию и покрепче обняла его, когда Хантер поднялся с кровати.

Но он не успел ответить. Они потеряли равновесие, и оба, вскрикнув, оказались на полу.

14

Непроизвольный крик Виктории заглох в складках халата Хантера, когда О'Хари упал на нее. Придавленная к полу телом Хантера, она подумала, что не превратилась в лепешку лишь благодаря толстому ковру и быстрой реакции Хантера, ослабившего руками силу падения.

— С вами все в порядке? — спросил Хантер.

«Не закончил ли он свой вопрос каким-то ласковым обращением? Кажется, прозвучало слово «милая»…» — вспоминала потом Виктория. В ее ушах в тот момент все еще стоял звон. Но ведь мужчины вроде Хантера не называют посторонних женщин «милая»…

— Думаю, что да… — пробормотала она.

Справившись с приступом страха, Виктория подумала о его колене. Она не смогла предотвратить несчастный случай.

— А как вы? Ваша нога?..

О'Хари застонал, попытавшись освободить ее грудь от тяжести своего тела.

— Думаю, что эта часть моего организма упакована лучше всех остальных, — заметил он, скрежеща зубами в отчаянии от безрезультатности своих попыток сдвинуться в сторону. — Нилли? Вы все еще здесь?