Сердцеед +1

— С тех пор, как... Черт, да не знаю. — Она пожимает плечами и бросает на меня тоскливый взгляд. — Может я вновь хочу верить мужчинам.

Она смеется и вновь пожимает плечами, будто ее признание ничего не значит. Но это огромный шаг с ее стороны.

Прошло так много времени после Пола, и Джина была непреклонна в том, что не позволит себе пройти через что-то подобное вновь.

— Первая влюбленность... — я замолкаю, подхватывая коробку Lucky Charms и миску с хлопьями. — Это не было легкой прогулкой ни для кого из нас, — говорю я ей.

Она хватает розовую зефирку из моей миски прежде, чем я наливаю туда молока.

— Скорее, это было похоже на американские горки. — Она кладет кусочек в рот. — Ну, так сказал Тахо... мы с ним сейчас типа друзья. Как тебе такой расклад, — она усмехается. — Так вот... «легкие прогулки — это так скучно».

ГЛАВА 20 Игра «Чикаго Кабс»

Наступил день матча «Чикаго Кабс», и я мечусь в комплекте из черных трусиков и черного бра. Мой живот словно огромный комок нервов. Я будто смотрю тот самый момент в ужастике, когда какая-то глупая девчонка собирается открыть шкаф, в котором скрывается какой-нибудь серийный убийца-психопат, и я ничего не могу с этим поделать. Я ведь и есть эта девчонка. Именно я собираюсь открыть дверь. Разница лишь в том, что по ту сторону ждет Малкольм, и я даже не знаю, что пугает меня сильнее.

Грех, по ту сторону двери. Моя зависимость. Моя любовь.

Мой аромат — духи с запахом ванили, волосы выпрямлены, все еще слегка теплые, шелковистые, достающие ниже лопаток. Я в предвкушении будто подросток. Проверяю телефон, и на экране все еще светится его последнее сообщение.

«Я в пути».

Три глупых слова, и я чувствую, что не могу дышать. Но я не собираюсь визжать как маленькая девочка. Я не видела его всю неделю; куча работы, лишь несколько сообщений. Выбирая, что надеть, я раздумываю о том, что ждет нас. Что скоро я окажусь в его машине, кожа, ограниченное пространство... Затем начинаю гадать, зайдет ли он ко мне после или нет, и понимаю, что думаю, — нет, надеюсь, — что придет.

Потому останавливаюсь, удостоверяясь, что кровать застелена, а комната в идеальном порядке.

Наконец, я надеваю изумрудно-зеленую шелковую блузку и белые шорты, в которых моя попка выглядит великолепно. Обуваю балетки, наношу еще немного парфюма на шею, новый слой туши на ресницы, слегка подрумяниваю щеки и обновляю вишневую помаду на губах. Бросаю взгляд в зеркало, чтобы убедиться, что выгляжу хорошо, когда раздается стук в дверь.

Я сосредоточиваюсь на своем дыхании, слыша, как мои балетки стучат по полу. Я одна дома. В квартире горит лишь пара ламп, и только сейчас осознаю, что пока я разрывалась между сборами и собственными переживаниями, зашло солнце.

Я открываю дверь, он там — руки в карманах, одетый в темные джинсы, черную футболку с длинными рукавами, которая дает прекрасный обзор за его широкие плечи и обтягивает бицепсы. Странно, но комок нервов в моем животе расслабляется. Сент смотрит на меня своими зелеными глазами. Его квадратная челюсть плотно сжата, а глаза оглядывают меня от кончиков пальцев до румянца на щеках.

Он прочищает горло прежде, чем заговорить, и, клянусь богом, я была готова расплакаться от того, как сильно мне хотелось его услышать. Невероятно то, как сильно я скучала по его голосу. Как его грудь будто бы вибрирует при этом. Как я практически чувствую исходящее от него тепло, когда Сент стоит там, и все, чего я хочу, чтобы меня притянуло в его силовое поле.

Малкольм подходит ближе, я смотрю на него, он сверху вниз на меня, и просто произносит:

— Ты прекрасно выглядишь.

Я даже не могу ничего ответить. Мои нервы сильнее меня. Это наше второе официальное свидание — после той ночи, что я осталась у него.

— М-м-м, — говорит он, опуская голову, его губы касаются моей шеи. — Пахнешь тоже превосходно.

Клянусь, я таю. И, будто бы не зная этого, этот ублюдок выпрямляется и одаривает меня одной из своих фирменных улыбок.

— Готова идти? Иначе опоздаем.

— Да, — я делаю глубокий вдох. Бросаю быстрый взгляд на квартиру, выключаю свет и беру сумочку с тумбы у двери.

***

Из колонок раздается «Talking Body» в исполнении Tove Lo. Из вип-ложи, где мы сейчас находимся и к которой примыкают несколько рядов сидений, открывается прекрасный обзор на поле. Когда мы входим туда, золотистый свет заполняет все вокруг. Черные кожаные диваны, плазмы, бильярд — это то, что бросается в глаза в первую очередь. Затем я вижу огромное окно, выходящее на освещенное бейсбольное поле. Я практически чувствую запах арахиса и пива. Мы находимся на самой высокой точке стадиона, в «стеклянной коробке».

Мы хватаем выпивку и усаживаемся на один из диванов, глядя прямо в огромное окно. Мы уже в восторге от этой игры.

— Черт, беги, Риццо! — голос Малкольма такой глубокий, когда он ревет или кричит. — Да, бляяя, — он запрокидывает голову назад и стонет, а затем возвращает взгляд на поле. Он делает глоток пино нуар.