Сердце Запада

Негры, которые жили в поселке за кузней, ночной активности в районе Пото-авеню тоже не проявляли: воровать у нас было нечего, а вероятность получить заряд дроби от пробужденного невовремя домохозяина была довольно большой. Они и в дневное-то время к нам не очень-то наведывались, разве что женщины-поденщицы приходили стайкой, отрабатывали и уходили такой же пестрой стайкой. Ку-клукс-клана мы на нашей Пото-авеню так и не создали, поленились, но было похоже, что в Арканзасе не все были такие ленивые, как мы: поговаривали, в штате за последние месяца три найдено с полсотни убитых негров из тех, кому больше всех надо. И если вы полагаете, что в масштабе штата 15–20 покойников в месяц — это ничего особенного, то ошибаетесь. У нас тут, конечно, Дикий Запад и бандитская вольница в наличии (да и вообще арканзасцы славятся буйным нравом), однако убийство все равно воспринимается как ЧП, пусть даже убили какого-то негра. Учитывайте, что тут у нас идиллическая сельская местность, а не беззаконные золотые прииски.

Тем не менее, несмотря на безмятежные ночи, привычка запирать двери на ночь у нас все-таки была: не в городе живем, а у нас на выселках всякое может случиться.

К нам в Уайрхауз по ночам стучались редко: это чаще всего нездешние путались в поисках доктора («Первый дом у Проезда — это разве не вы?»), и чаще всего доктора звали к роженицам из накапливающегося на лугу табора переселенцев, хотя однажды среди ночи мне довелось помочь дотащить до доктора укушенного змеей парня, а потом еще ассистировать доктору при ампутации… ну, не буду уверять, что от меня такая уж большая помощь была, я старательно отворачивался и в обморок не свалился только благодаря нашатырному спирту, а ведь, казалось бы, бывалый человек, и на «Султане» тонул, и бандитов убивал… Все-таки смотреть, как от живого человека кусок отпиливают — это здоровенный шмат цинизма в душе должен быть. Правда, и зрелище будто обугленной от яда руки — это тоже не для слабонервных.

Привычки запираться на ночь в комнате у меня так и не появилось, а сплю я крепко, поэтому ничего удивительного, что однажды ночью меня разбудила миссис де Туар, осторожно дергая меня за плечо.

— А? — только и спросил я, сообразив, кто это меня тревожит. Света в окно попадало очень мало, но нашу хозяйку я бы узнал и по темному силуэту.

— Кто-то стучится, — проговорила она.

— А? — переспросил я, но тут же проснулся, потому что резкий стук дошел до моего сознания. Ночка вообще-то шумная была, лило как из ведра и где-то грохотал гром, но стук был явно человеческого происхождения, а не просто так ветка постукивает.

Я вскочил на ноги и подошел к окну. Летом в нашем климате стекло ни к чему, достаточно ставней-жалюзи, лувер по здешнему. Под окном топтался человек в дождевике.

Я подумал, что кто-то снова перепутал наш дом с домом доктора Николсона.

— Кого там черт принес?

— Миллер, вы? — окликнул меня непонятно кто. — Пустите в дом, а то я промок уже насквозь!..

Я попробовал всмотреться, ни фига не увидел, метнулся обратно к кровати и нашарил штаны; на ходу их надевая и застегивая, попрыгал в коридор и распахнул заднюю дверь.

Раз по фамилии называют — значит, кто-то свой.

Объемистый дождевик, с которого ручьями стекала жидкая грязь, топтался на нашем крыльце. Из-под низко опущенного капюшона послышалось просительное:

— Шнурок развяжите, а? У меня пальцы не слушаются…

Я попробовал впотьмах нашарить, где там тот шнурок, миссис де Туар поспешно поднесла откуда-то крохотную лампу-ночничок, я присмотрелся и распустил узел. Мокрый дождевик опал на пол, явив нам мокрого до нитки Бивера.

Я критически посмотрел на облепленного грязью гостя и не торопился приглашать его в дом. Нет, негостеприимством я не страдал, но пускать в дом вот это — это миссис де Туар не уважать.

— Давайте вы ополоснетесь вон в той бочке, а я вам одеяло вынесу? — предложил я. Бивер опустил взгляд на свой костюм и безропотно начал раздеваться, направляясь к бочке, которая наполнялась из ливневки. Я подождал его под навесом, держа наготове одеяло.

— Вы что, через Пото вплавь перебирались?.. — После того, как гость совлек с себя верхний слой грязных одежд, я потащил его в комнату и зажег лампу.

— Лучше! — ухмыльнулся Бивер. — Я на той стороне заблудился и попал в какое-то болото. Лошадь поскользнулась, и мы вместе барахтались в луже, чудом ничего не сломали друг другу… — рассказывая, он стаскивал с себя остатки одежды.

— Где там можно заблудиться? — пробормотал я.

— О, я умею, — заверил меня Бивер. Он разделся уже до предела и опасливо оглянулся, но миссис де Туар в комнате не было, и тогда Бивер поспешно закутался в поданное мною одеяло. Был он весел и возбужден, но его трясло — промерз на совесть, несмотря на лето и казалось бы теплый дождь.