Сердце Хищника

– Думаю, они этого и не делали, – сказала Уинтер. – Орион считает, что Альфа посылает своих представителей на переговоры, и они крадут части Хищника прямо у правителей из-под носа. Скорее всего, они даже не знают о пропаже.

Как бы Саймона ни тревожила мысль о поиске частей Хищника, на него снизошло ещё более неприятное озарение, и он поглядел на Уинтер.

– Так вот почему ты согласилась помочь найти маму. Чтобы попасть сюда и украсть скипетр.

Уинтер помедлила с ответом.

– Нет. Нет, конечно. Просто решила, что раз уж мы здесь…

На языке загорчило.

– Верни его.

– Что, прости?

– Ты слышала. Верни его на место.

– Ты что, не понимаешь? – спросила она. – Если Альфа найдёт все пять частей и сам скипетр…

– Не найдёт, – ответил он. – Орион не отдаст ей свою часть.

– Отдаст, чтобы спасти твою жизнь, – горячо сказала Уинтер. Саймон сбился с мысли. Он не был готов к осознанию, что дедушка может рискнуть всеми пятью Царствами, чтобы его защитить, и слова Уинтер ударили в самое сердце. Он знал, что дядя Дэррил и мама любят его и пойдут на безумство ради его безопасности, но Орион…

– И всё равно, – сказал он. – Она ведь не знает, где настоящий скипетр. Верни его. Спрячь там, где она никогда его не найдёт – тогда, даже если Орион отдаст свою часть или её кто-нибудь украдёт, Альфа не сможет собрать Хищника.

– Но… – с негодованием начала Уинтер.

– Саймон? Уинтер? – донёсся до них голос Джема. Саймон перешёл на шёпот.

– Она не станет искать здесь, да и дверь всё равно завалило. Если она и найдёт проход, внутрь ей не забраться.

– Но есть второй тоннель…

– О нём будем волноваться, когда найдём. Верни скипетр на место, Уинтер.

Она стиснула зубы, но сдалась и кинула скипетр обратно в кучу хлама, погребая его под книгами и рамами. К тому времени, как Джем их нашёл, ящики уже стояли на местах так, будто их и не трогали.

– Чем вы тут занимаетесь? – спросил Джем.

Саймон пожал плечами.

– Да ничем, просто…

– Саймон! – на другом конце библиотеки показался Феликс. – Вы даже не представляете, как вам повезло. Кажется, я нашёл выход.

Джем мигом погрустнел. Он явно хотел провести немного времени с книгами.

– Я пойду проверю проход. Вы ждите здесь, – поспешно сказал Саймон.

Уинтер всё равно не спешила отходить от скипетра, и Саймон в последний раз красноречиво посмотрел на неё, а затем пошёл за Феликсом. Мышонок провёл его в дальний угол подземелья, где висел очередной гобелен. Под ним обнаружилась вторая деревянная дверь.

– А ты уверен, что это выход? – спросил Саймон, но Феликс уже нырнул под дверь. Мысленно готовясь к очередному обвалу, Саймон осторожно потянул за ручку. Дверь оказалась неожиданно лёгкой и, несмотря на скрип петель, поддалась сразу же.

За ней обнаружилась маленькая комнатка. Над головой мерцали современные лампы, и почти всё пространство занимал деревянный стол, заваленный раскрытыми книгами, кучами пожелтевшего пергамента и, к удивлению Саймона, тетрадями на спиралях и ручками. Почти всё покрывал тонкий слой пыли.

– Там есть ещё одна дверь, – сказал Феликс, но внимание Саймона привлекла одна из тетрадей. Она была исписана почерком, который он видел только на открытках у себя в спальне, но узнал бы из тысячи.

Это был почерк мамы.

Он поднял и осмотрел тетрадь. На первой странице мама нарисовала два генеалогических древа. Первое он узнавал: на самом верху стояло имя Селесты Торн, от которой шли линии к Дэррилу, Люку и Малкольму. Видимо, Альфу на самом деле звали Селестой.

Но от имени его отца, Люка, шла стрелка, указывающая на второе генеалогическое древо. Оно было длиннее первого на несколько поколений, но сводилось к единственному имени в самом низу: «Люк Торн».

Нахмурившись, Саймон перелистнул страницу. На ней была изображена временная шкала, начинающаяся в 1537 году. Дальше следовали даты с разницей в двадцать-тридцать лет, к которым были приписаны имена – иногда мужские, иногда женские. И неожиданно Саймон понял, на что он смотрит.

Второе генеалогическое древо, расписанное в единую непрерывную линию. И в самом конце, как и раньше, стояло имя его отца.

– Феликс… ты видел? – спросил Саймон.

– Я не умею читать, – ответил мышонок, забираясь к нему по ножке стола. – Что там сказано?

– Кажется… кажется, папу усыновили. – Пожалуй, это было логично. Отец разительно отличался от Малкольма с Дэррилом. Но Саймон не понимал, почему никто ему об этом не говорил и почему мама вообще занималась его родословной.

Саймон пригляделся к раскрытым книгам. Некоторые из них, толстые, как словари, были исписаны крохотным убористым почерком, который было невозможно прочитать, но у всех было нечто общее: они были открыты на главах, посвящённых Звериному королю. И при чём тут его отец?

Он перелистнул страницу в тетради. «Лошадь. Игуана. Медуза. Воробей. Оса. Тигр. Журавль. Бабочка». В список входили всевозможные животные, и рядом с каждым стояла маленькая галочка.

– Видимо, она искала, во что умел превращаться Звериный король, – сказал он. Но какая разница? Ведь он умер столетия назад.

Разве что…