Сердцам живых (СИ)

Рё оставалось лишь поражаться, сколь сильными оказались удары, наносимые юнцом, не имевшим опыта в боях. Ему едва удавалось сдерживать их настойчивый натиск, и каждое соприкосновение их катан отдавалось в руки воина неприятной вибрацией, пожирающей кожу. Стиснув зубы, он продолжал замахиваться на Асаху, что есть мочи. «Не возьму силой, так возьму стратегией», — подумал он, уходя вниз и пытаясь пропороть юноше живот, но тот увернулся так умело быстро, словно знал намерения оппонента, и отскочил в сторону.

— Неплохо для грязной черни, — произнес Рё, воспользовавшись заминкой. — Но недостаточно хорошо, чтобы меня задеть.

Воин вновь бросился на юношу, и их лезвия встретились с громким лязгом. Асаха понимал, что если бы не сила шикигами, теплившихся в катане, и если бы не их знаки и вездесущие глаза, указывающие, куда будет нанесен следующий удар, он уже был бы покойником. Закаленный в войнах Рё был достойным соперником, который сражался по законам чести, и лишь поэтому шаман не приказал духам порвать его в лоскуты, а решил использовать сверхдушу. Он должен был сразить Охотника в честном бою, а не скормить шикигами: лишь тогда Асаха будет горд, что победил, сражаясь за Хоши.

С каждым новым ударом кожа с рук воина всё больше норовила слезть, не вынося соприкосновения с энергией сверхдуши. Она перетекала по его оружию, как по проводнику, и катана начала предательски скользить в перемазанных кровью ладонях.

«Чертов демон».

Проявив чудеса ловкости, Рё таки удалось порезать Асахе предплечье, отчего тот сдавлено шикнул и едва не упустил из рук оружие. Голова Хоши закружилась, когда она увидела, как светлый шелковый рукав жениха окрашивается в темно-алый цвет, и медленно сползла вниз, осев на ступенях. Сотрясаясь и стуча зубами, девушка обнимала себя за плечи и повторяла, как мантру: «Выживи. Выживи».

— Да сдохни уже! — крикнул разъяренный воин, замахнувшись на юношу сверху, и Асаха, воспользовавшись моментом, ушел вниз, насквозь проткнув катаной бок мужчины прямо под ребрами. От боли Рё взревел, и отшатнувшись к стене, сдавил рукой зияющую рану. «Таки достал меня, гаденыш». Мужчина искоса взглянул на лоскуты кожи, свисающие с его кисти, всё ещё сжимавшей рукоятку катаны.

— По-твоему, это честный бой? — хрипя, спросил Рё. — У меня нет иммунитета против твоей бесовской магии.

— Ты сам вызвал меня на поединок, — процедил Асаха, — и поверь, тебе еще повезло, что я сражаюсь с тобой лично.

Воин усмехнулся, наблюдая, как под ногами начинает образовываться багровая лужа:

— Что же ты остановился, Асакура? Такой шанс нанести мне последний удар, а ты медлишь. Не можешь бороться за любимую женщину без угрызений совести, да?

Знал бы преемник феодала, каких в действительности усилий стоило юноше не нанести его, держать себя в руках, стискивая зубы и сжимая рукоятку меча до побеления костяшек.

— Я слышу её мысли. Не знаю, почему, но она не хочет, чтобы я тебя убивал, — проговорил Асаха, устремляя на Рё сосредоточенный взгляд. Брови воина в замешательстве взметнулись вверх, и он бегло взглянул за спину своего соперника, пытаясь разглядеть Хоши, но перед глазами начало плыть. — Можешь ты назвать хотя бы одну причину, по которой я не должен этого делать?

Воин сипло рассмеялся. Чертов демон еще над ним и издевается.

— Я не собираюсь молить тебя о пощаде, сукин ты сын, — рявкнул он и, схватившись обеими руками за катану уж было собрался с воинственным криком снова кинуться на Асаху, но пальцы его сами выпустили оружие, и оно с лязгом упало под ноги. За ним по стене сполз и сам Рё, всё еще пытаясь удержаться на ногах, но силы стремительно покидали его вместе с кровью.

— Он убьет его! — пискнула Юи на ухо госпоже, и сердце Хоши сжалось.

— Ты жалкий трус, Асаха, — прошипел Рё, нервно улыбаясь. Он понимал, что больше не поднимется. Лезвие прошлось аккурат по жизненно важным органам, и воин чувствовал, как пульсируют разрезанные ткани оттого, что сердце еще продолжало качать кровь по умирающему телу. — Думаешь, совершаешь благородный поступок, оставляя меня дохнуть вот так? Боишься ручки замарать?

Ничего не ответив, юноша отшвырнул катану в сторону, и она безжизненной сталью звякнула о пол. Шикигами покинули её в ту же секунду, как Асаха выпустил оружие из рук. Он повернулся, и взгляд его встретился с Хоши. Она не улыбалась, не радовалась — просто смотрела. Иной реакции юноша и не ожидал, поэтому не винил её. Чему ей было радоваться? Что отец мёртв? Что Рё, который верой и правдой защищал её не один год, теперь испускает дух?

— Идем. Мы уходим, — сухо проговорил Асаха, подходя ближе и подавая руку невесте, всё еще сидевшей в оцепенении на полу. На её щеках блестели слезы, но Асахе хотелось верить, что он никогда их больше не увидит.