Сердца в строю

Нелли перешла на таинственный шепот:

— Должна тебя предупредить: будь с ним осторожна.

— Почему? — и Лена от неожиданности уронила на пол стакан. Акулина Григорьевна замахала руками:

— Э, лучше уходите отсюда, девчата. Сама я уж.

— Нет, нет, бабушка. Мы тебе поможем, — и Лена снова повернулась к подруге: — Почему надо быть осторожной?

— Подумай, только приехал и уже начал восстанавливать против меня Михаила: она такая, она сякая.

Лена с недоверием посмотрела на подругу и налила воды в жаркое.

— Странно!

— Ты что делаешь? — не на шутку рассердилась Акулина Григорьевна. — Ослепла!

— Это, бабушка, по новому способу. В книгах так написано.

— Грамотная стала. Лучше стол бы раздвинула в столовой.

Но разговор с Нелли больше интересовал Лену:

— Внешне Юрий оставляет приятное впечатление.

— И я так думала. Он мягко стелет. Впрочем, такой далеко пойдет, не то что мой.

— А чем твой муж плох?

Нелли небрежно махнула рукой.

— Тихоня. Год во взводе сидит, а роты не дают. И отец мог бы помочь! Генерал ведь…

Такая откровенность возмутила Лену.

— Удивляюсь, как ты можешь так рассуждать. Разве дело в должности или числе звездочек на погонах?

— Счастливая ты, Ленка. Артистка! — меняя тему разговора, воскликнула Нелли. И добавила торжественно: — Выступает заслуженная артистка республики Елена Орлова… — Лукаво-вопросительно посмотрела на подругу: — Или, может быть, Елена Щурова?

— Может быть, — замялась Лена.

На пороге появился Леонид. Акулина Григорьевна еще громче загремела посудой, но он не обратил внимания на такой выпад.

— О чем вы тут секретничаете?

Игривая улыбка на губах Нелли.

— Мы обмениваемся впечатлениями о Верховцеве. Лена находит его симпатичным, а я придерживаюсь другого мнения.

Щуров мельком взглянул на Лену, пытаясь угадать, какой ответ она ждет от него.

— Вполне согласен с Леной. У Верховцева действительно симпатичное лицо. Правда, простое…

Нелли уронила иронически:

— Какое единство взглядов. Даже трогательно!

— А чем он, собственно, вам, Нелли, не понравился? — с невинным видом спросил Щуров.

— Хотя бы тем, что он сразу всем нравится. Приторно. — И добавила пренебрежительно: — Впрочем, он поэт.

— Поэт? — Новость удивила Лену. До сих пор она знала и любила одного офицера-поэта — Лермонтова. Но он жил так давно. Теперь уже совсем другие понятия ассоциировались со словом «офицер»: боевая подготовка, боевое питание, горюче-смазочные материалы, земляные укрытия… И вдруг стихи! — Вот как! — протянула Лена. — И хорошие у Верховцева стихи?

— Не интересовалась, — небрежно призналась Нелли, давая понять, что не очень высокого мнения о поэтических способностях Верховцева.

Разговор зашел об искусстве, и Щуров не мог промолчать. С горячностью, по его мнению, приличествующей такого рода высказываниям, произнес наставительно:

— Вы, Нелли, равнодушны к искусству. А ведь искусство, творчество — светлый праздник жизни…

Нелли усмехнулась:

— Какие громкие слова!

— Давайте лучше попросим Юрия Алексеевича что-нибудь нам прочесть, — и Лена, не дожидаясь согласия, ушла из кухни.

Нелли съязвила:

— Как оживилась Лена! Магическое слово — поэт. Не правда ли?

— Лишь в том случае, если ему сопутствует эпитет «хороший», — стараясь быть равнодушным, изрек Щуров. — Думаю, что к Верховцеву это не относится.

— Вижу, вы склоняетесь на мою сторону.

Щуров перешел на игривый тон, каким обычно разговаривал с женщинами:

— Разве можно возражать такой хорошенькой женщине, как вы? Просто грешно!

Но Нелли знала своего собеседника и с деловым видом осведомилась:

— Цитата из какой пьесы?

Щуров прижал руку к груди:

— Из этой.

— Смотрите, вам попадет от Лены, — и ушла в гостиную.

Лена и Юрий оживленно беседовали, когда к ним подошла Нелли и с обычной своей бесцеремонностью вмешалась в разговор:

— Юрий Алексеевич, правда же, вы стихи пишете? Прочтите что-нибудь!

Верховцев попытался отшутиться:

— Какие длинные ноги у дурной славы! Слава богу, что я бросил это никчемное занятие.

Опять разговор коснулся искусства, и Щуров с чуть заметной иронией («Что Верховцев понимает в искусстве!») спросил:

— Неужели вы искусство считаете никчемным занятием?

— Искусство хорошо, когда оно согрето талантом. А какой у меня талант? Я вовремя заметил, что иду не по своей дороге, и исправил ошибку.

— Самокритично, — съязвила Нелли.

— Правда, очень важно найти свою дорогу, — поддержала Юрия Лена. И обернулась к Щурову: — Леонид, почему вы не пишете стихов?

Не уловив шутки в словах Лены, Щуров принялся не то объяснять, не то оправдываться:

— Разве поэзия только в стихах? Труд артиста не менее поэтичен. Он дышит подлинной поэзией, вдохновением…

Что-то наигранное показалось Лене в словах Щурова, и она спохватилась:

— Ах, извините меня. Надо стол раздвинуть, а я заболталась.

— Я помогу вам, — поспешил Щуров.

Верховцеву было досадно, что не он первым догадался помочь хозяйке. Угрюмо отошел в сторону. Нелли, исподтишка наблюдавшая за ним, проговорила с притворным сочувствием:

— У вас грустные глаза.

— Где зеркало? Не думал, что у меня могут быть грустные глаза.

— А как вам понравилась Лена?

— Милая девушка.

— От такого признания один шаг до…