Сердца и судьбы

Когда ЗОЭ-05 разбился, она написала ласковое письмо Хелен, можно даже почти сказать – виноватое письмо, и получила ответ, короткий, но вежливый, признающий, что потерю понесла и Синтия. Разве Нелл не провела несколько месяцев в Вексингтон-Холле в детской, некогда детской Клиффорда? Разве и она, бабушка с отцовской стороны, не понесла горькой утраты? Но ведь естественнее было бы слово «смерть»? Хелен не писала о смерти Нелл, только о своей потере. Синтии это показалось несколько странным, но Клиффорду она ничего не сказала из опасения, что его лоб нахмурится, глаза потускнеют и он опять погрузится в депрессию. Депрессия же, как знала и Синтия, это гнев и негодование, не осознаваемые и не находящие выхода: Клиффорд восставал на Хелен, когда ему следовало бы восставать на Синтию, Отто восставал на Клиффорда (наедине с собой), но и отец и сын негодовали на судьбу, на мир. Смерть Нелл породила угрюмую меланхолию, от которой сыну было легче избавиться, чем отцу. Синтия отвлекалась бодрящим романом с оперным певцом из – это надо же! – из Каира, и ждала, когда обстоятельства переменятся к лучшему. Как она по опыту знала, есть у обстоятельств и такое обыкновение.

Но это все так, между прочим. А тем временем Клиффорда вовсе не прельщали напоминания о Нелл. Авиакомпания ЗАРА уплатила положенную сумму, так с какой стати Артур Хокни его преследует?

Конечно, Артур и не подумал объяснять Клиффорду, что его дочь, согласно собранным им сведениям, вероятно, жива. Просто, сказал он, аэрокомпании ЗАРА стало известно, что мистер Блоттон, который должен был сопровождать девочку, возможно не находился в самолете в момент катастрофы, перепоручив свои обязанности кому-то другому.

– Маловероятно, – ответил Клиффорд, – поскольку вторую половину оговоренной суммы я должен был уплатить, когда он доставит девочку. Никому другому я ведь платить не стал бы, не так ли? Нелепые вопросы, мистер Хокни, на тягостную тему, и у вас нет никакого права их задавать.

– Мистер Блоттон курил? – спросил Артур, и Клиффорд даже растерялся.

– Ну как я могу помнить такую подробность, мистер Хокни? Я занятой человек. Возможно, вы способны рассказать мне по минутам события дня, после которого прошло более двух лет, для меня же это непосильная задача. Воспоминания о прошлом – удел тех, у кого в настоящем нет ничего. Иными словами, тех, чья жизнь однообразна и скучна. Разрешите пожелать вам всего хорошего.

– Он курил? – не отступал Артур. – Это очень важно.

– Может быть, важно для вас, но не для меня. Но да, Блоттон курил. От него разило, как от старой пепельницы. Думаю, погибнув на борту Зоэ-ноль-пять, он избежал мучительной смерти от рака легких.

И Артур был отправлен восвояси. И это человек, которого любила Хелен, который блаженно спал рядом с ней, а потом, так сказать, выкинул ее из кровати! Тем не менее безоговорочной неприязни он к Клиффорду не испытывал. Тот, словно какой-то раненый зверь, метался в кустах и с треском ломился сквозь них, предупреждая вас о своем приближении. Он не притворялся милым и любезным. Совсем не английская черта. Артур поиграл с мыслью, не потратить ли сотню-другую тысяч долларов на какое-нибудь из полотен Магритта – последнего приобретения «Леонардо», просто, чтобы ошарашить Клиффорда, восстановить свое достоинство, но благоразумно обуздал себя. Картина была бы куплена из нехороших побуждений, она бы не принесла радости, она бы висела год за годом в манхэттенской квартире (единственные стены, которые принадлежали ему и в которых он бывал крайне редко) – нет, чистейшая ерунда. Пусть его колоссальное жалованье, пусть десять процентов от спасенных для клиентов сумм, достигающие миллионов, тихо и мирно накапливаются в банке.