Серая мышь на тропе войны

Я вздохнула. Знать бы, что мне надо… Хочу работать, зарабатывать деньги и жить спокойно. Вот чего мне надо. Джинсы сидели на мне в облипочку, обтягивая бедра, которые были шире Лериных. Да и в талии слегка жало, но Катерина пихнула меня в живот и велела:

— А ну втяни! Теперь надевай кофточку. Шевелись же!

Оставив меня одеваться, она убежала обратно, если только ее передвижение можно было назвать бегом. А я со вздохом натянула кофточку, которая раньше принадлежала Лере. У той была полная грудь, а у меня так себе, поэтому эффектный вырез лег складками. Огладив кофточку на боках, я взялась переплетать косу, стараясь затянуть потуже. Пальцы сами скользили по волосам, быстро перекидывая прядки туда-сюда, потом привычно завязали резинку на конце. Глянула в зеркало — Господи, ну зачем я ему нужна? Для галочки…

У двери в гостиную я топталась не меньше минуты. Зайду и что скажу? «Здрасьте»? «Можно?» или «Вы меня звали?» Глупая какая-то ситуация. Но не глупее, чем тогда, три дня назад, в квартире Вадима Петровича. Вот чего я так его боюсь? До дрожи в коленках…

Я почувствовала на себе ироничный взгляд и обернулась. Леня, сидя на кресле, заложив ногу на ногу, беззастенчиво разглядывал меня. В груди так и зажглось огнем гнева! Че пялится? Не видел никогда? Знает небось, зачем его хозяин к тетке приехал, и теперь посмеивается про себя. Тьфу! Я вздернула нос, решительно взялась за ручку и, открыв дверь, смело шагнула в гостиную.

Паркет перестлали очень быстро. Буквально за два дня. Молчаливые рабочие сняли старые, покореженные водой деревянные плашки, потом, стуча резиновыми молоточками, приладили новые, долго циклевали большой шумной машиной, а потом еще покрывали лаком. Теперь последствия моей самодеятельности стали совершенно незаметны. В гостиной было светло, два мягких дивана и теткино креслице окружили стеклянный журнальный столик, словно коровы новорожденного теленка, а цветы в горшках свешивались со стен и потолка, как будто заглядывали через спины.

Вадим Петрович сидел на диване, открывая бутылку шампанского. Тетка при виде меня встала, протянула руки и провозгласила:

— А вот и Васса! Проходи, дорогая моя, поздоровайся с Вадимом Петровичем!

— Здрасьте, — пробормотала я, избегая смотреть ему в глаза. Вместо этого уставилась на узел галстука. Тетка заботливо потрепала меня по плечу, перекинула косу на грудь и подтолкнула к дивану:

— Ну же, ну же, не смущайся! Тебя здесь не съедят, по крайней мере, не сразу, ах-ха-ха!

Смех вышел нервным, а шутка не удалась. Тетя засуетилась — моя тетя! которая всегда была само спокойствие и величие! — и передвинула бокалы на столике:

— Давайте выпьем шампанского за знакомство и за наших будущих новобрачных! Вассочка, Вадим Петрович пришел ко мне просить твоей руки. Это немного старомодно, но, я считаю, очень правильно! Ведь раньше так и делали — у родителей спрашивали разрешения, а в нашем случае у ближайшей, единственной родственницы. А кто, кроме старших, может правильно посоветовать молодежи? Никто.

Она все говорила, говорила, а я смотрела, как Вадим Петрович наливает шампанского из дымящейся бутылки в узкие бокалы, как бегут вверх, словно взбираются по невидимой веревке, пузырьки, как потеет тонкое стекло… Мне было дурно, так дурно от мысли, что тетка не глядя отдает меня этому… этому ехидному и властному алкоголику! Да еще и старому! Да еще и для галочки!

Мне в руку всучили бокал, и я покачала головой:

— Не пью алкоголь…

— Ничего, немного можно, немного можно, — тетка снова успокаивающе погладила меня по плечу. — Ну, вы тут поговорите по душам, а я пойду распоряжусь подать сыра и фруктов!

Она выскользнула из гостиной, прикрыв за собой дверь. Я же осталась стоять у кресла, как пень посреди поляны. Гость поднял на меня взгляд, и серые глаза укололи, словно булавки, пришпилили меня.

— Ну здравствуй, Васса, — медленно сказал он.

— Здравствуйте, Вадим Петрович, — отозвалась я чисто из вежливости. А он поморщился:

— Можешь звать меня Вадим, и давай перейдем на «ты», если не возражаешь.

— Хорошо.

— Ну, садись же, давай выпьем за настоящее знакомство.

— Я правда не пью, — наконец мне удалось отлипнуть от своего места, и я присела на край дивана напротив Вадима. Пусть будет Вадим, раз он так разрешил.

— Я тоже не пью. Чего тут пить-то? — попытался пошутить он, но мне не хотелось смеяться. Вадим нахмурил брови и протянул свой бокал к моему. Мы чокнулись, я чуть пригубила сладкое и терпкое шампанское. Уже смелее глянула в глаза мужчины напротив. Он сказал мягко:

— Ты уже поняла, почему я здесь. Хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. И вижу, что тебе это не слишком по душе…

Я прикусила губу, чтобы не сказать резкость. Он кивнул:

— Вот-вот. Но не спеши отказываться. Для тебя это предложение открывает много возможностей.

— Зачем?

— Что зачем? — не понял Вадим.

— Зачем вам именно я? — развила я свою мысль. Он усмехнулся: