Серая мать

Но та не откликалась, просто шла прямо на них, и Семен потянул Олесю за руку, уводя в сторону. Едва мазнув по ним все тем же благодушно-отрешенным взглядом, женщина опустилась на колени перед колонкой, подергала рычаг. Безрезультатно. Тогда она, наклонив голову, прильнула к носику колонки ртом. Язык – алый, как ее одежда, – жадно облизывал рыжий от ржавчины металл, ловя оставшиеся на нем капли влаги. Под конец она сложила губы трубочкой и с шумом втянула в себя воздух. Внутри пустой колонки что-то сухо загудело.

Раздавшийся вдруг крик заставил Олесю и Семена обернуться. Они увидели Толеньку, перелезающего через обломки внутрь развалин.

– Туда нельзя, туда нельзя! – вопил он, вторя чьим-то крикам о помощи. Виктора Ивановича нигде не было видно.

Не сговариваясь, Олеся и Семен бросились к развалинам.

Тем временем женщина в красном оторвалась от колонки и почти окунулась лицом в полное ведро, оставшееся без присмотра. Закончив жадно хлебать, она поднялась на ноги и так же молча пошла прочь. Капли воды, стекая по подбородку и шее, оставляли светлые дорожки на ее грязной коже.

12

– И как их готовить? – Стоящий на коленях Хлопочкин с сомнением рассматривал очередной сорванный гриб, отдаленно напоминающий сморчок. – Ни плиты, ни других продуктов… Если только на костре…

– Их есть надо, есть, – отозвался Толенька, метнув короткий взгляд в сторону Хлопочкина. В подтверждение своих слов он выбрал гриб помельче, положил в рот и быстро прожевал, а потом пополз дальше вдоль стены, продолжая набивать сумку черными комочками.

Виктор Иванович снова уставился на гриб, лежащий у него на ладони. В животе слегка заурчало. Ел ли он сегодня что-то, кроме таблеток? Конечно, ел. Что-то было на завтрак, а что именно – из головы выскочило. И не удивительно, при таких-то делах! Вдобавок ко всему еще и сердце пошаливает. Потому он и начал принимать таблетки. Одну, другую, третью… Вроде бы легчало. Только неприятный, какой-то сухой привкус никак не желал уходить с языка. Как будто во рту осели невидимые песчинки. Хлопочкин пытался сглотнуть их, но ничего не получалось.

Вот и сейчас он еще раз провел языком по внутренней стороне щек и проглотил скопившуюся вязкую слюну. Голод стал ощутимее. Но есть сырые грибы? И что потом? Слечь с отравлением? Хлопочкин с тоской огляделся вокруг. От очередного взгляда на это ненормально серое, мертвое место становилось только хуже. Тоска уплотнялась, заползала глубже, жалила в самое сердце, и от ее уколов опять пекло в груди.

Голод все равно победит. Сгодятся и грибы, и все что угодно. А вот как быть с таблетками? Как быть, когда они кончатся? Может, ему уже сейчас нужно какое-то другое лекарство? Иначе почему снова так неприятно колет сердце? И если вдруг… если вдруг что, кто ему поможет? Алла? Их молчаливый раскол из-за погибших фиалок только углублялся, пока не перерос в настоящую ссору из-за несуществующего радио перед тем, как он вышел из дома вместе с остальными.

Истеричка.

В самом деле. Раньше она такой не была. Еще радио какое-то выдумала…

Старческое слабоумие.

Нет, это вам не шуточки! О таком даже думать…

В интернат ее, и с концами. Чтоб никого не мучила.

Ошеломленный кошмарной идеей, внезапно пришедшей на ум, Виктор Иванович уперся свободной рукой в землю. Он бы никогда… Он бы просто не смог…

«Голос в голове». «Влияние этого места».

Припомнив Олесины слова, Хлопочкин болезненно сморщился, а потом отмахнулся и от них тоже. С него довольно! Он больше не хотел ни о чем думать. Ни о чем! Медленно поднявшись, Хлопочкин оперся о стену. В глазах мелькали мушки, сердце вяло тукало в груди. На языке вместе с песчинками перекатывалась грибная мякоть, резиновая и маслянистая. Он и не заметил, как сунул в рот гриб.

Убедившись, что Толенька отошел подальше и не смотрит, Виктор Иванович перегнулся через разлом в стене и выплюнул противное месиво. Может, однажды и настанет момент, когда ему захочется съесть это (то есть съесть что угодно), но определенно не сейчас. Мерзость!

Пока Хлопочкин рассматривал изнанку развалин, его внимание привлекли мелкие лиловые пятнышки внутри. Среди всей этой пыльной серости они смотрелись чуждо и… красиво. Очень красиво. Волнистые складочки, округлые очертания… Цветы! Крохотные кустики с цветами, точно!

Забыв о пакете с грибами, Хлопочкин продолжал разглядывать диковинные растения, похожие на фиалки жены. Лиловые, розоватые, даже цвета фуксии… И как он сразу их не заметил? Ведь проходил мимо!

Взгляд зацепился за мелкие фиолетовые шарики, темнеющие в россыпи цветов. Неужели ягоды? Желудок снова издал голодное урчание. Нет, это точно не фиалки! Рот наполнился слюной. Сам не заметив как, Виктор Иванович перекинул одну ногу через обломок бетонной плиты и пролез внутрь.