Серая хризантема

Вообще-то человек я не пьющий, и от дедова ликера меня быстро развезло. Шоколадное тепло разливалось по жилам, и все вокруг легонько покачивалось. Коля ушел спать, а Пахомыч куда-то запропастился. Мы с Фролом Николаевичем остались в горнице тет-а-тет.

— Ты, Игорь, не думай, — говорил мне доверительно лесник, — природа, она поумнее нас с тобой. Она все наперед знает, какой ключик к какому замку. А про себя не держит. Нет-нет да и покажет кончик тайны заповедной. А уж наше дело — за этот кончик потянуть и наружу тайну вытащить. Природа не жадная — отдаст и взамен ничего не попросит, кроме разве любви и уважения. Многому она нас научить сможет по-матерински…

— Да, Фрол Николаевич, как я с тобой согласен! — пробормотал я и, нашарив на столе фляжку с таракановкой, глотнул мало чем отличающуюся от ликера жидкость.

* * *

Проснулся я в одиннадцать утра под Машкиным насестом с чувством стыда за вчерашнее. Шел последний день моей командировки.

Настроение было странное. Конечно, жалко покидать лесную сторожку. Грустно становится, как подумаешь о расставании с лесом, пропитанным запахом чуда; но в то же время инстинкт журналиста гонит меня обратно в город, а сознание того, что на боку у меня висит магнитофон с кассетой, которая стоит всего моего пятилетнего стажа, наполняет меня священным трепетом.

* * *

Солнце клонилось к закату. Мы с Колей стояли на платформе и ждали электричку. Мальчик мурлыкал себе под нос какую-то песенку, а я снова думал о чудесах.

— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам! — произнес я машинально избитую фантастами фразу.

— То-то! Усвоил. Давно бы так, мила-ай! — поддержал меня старик Пахомыч, по своему обыкновению неожиданно появляясь из ничего.

Мы взглянули на него: Коля с улыбкой, а я с изумлением. Ведь еще секунду назад его здесь не было. Видимо, я изменился в лице, потому что старик вдруг испуганно засуетился.

— Чего это ты? А, из-за этого… Так это, милай, все таракановка. Вот и вчера тоже залетел аж на Ведьмину Кочку. Еле потом до дома добрался.

— Это как это «залетел»?

— Да говорю ж я, что с таракановки! — Старик досадливо махнул рукой и, вытащив из кармана помятую солдатскую фляжку, потряс ею над заскорузлой своей ладошкой. Из фляжки капнули остатки таракановки, потом вывалилось несколько бурых слипшихся корешков. Последним выпал тараканий камень.

Это была тоненькая каменная пластинка, коричневая, вся в малахитовых разводах. Она лежала на дедовой ладони и размеренно махала в воздухе десятью тоненькими лапками с колесиками на концах.

— Вот! — сказал старик. — Десять лет назад с неба упал. Окромя пользы от него никакого вреда. Таракановку на нем настаиваю. Липяной королек — для скусу, а тараканий камень — для крепости. Без него таракановка не впрок и этой самой, теле… телепуртации не получается.

Я поймал себя на том, что тихонько икаю. А Пахомыч тем временем ссыпал корешки обратно во фляжку, потом пальцем запихнул туда же и инопланетного робота: сгодится, мол, еще для настоечки. Потом он кивнул мне и медленно растаял в воздухе.

— Ага, это он может, — констатировал Коля, вертя в руках берестяное лукошко. — Он всегда так: то появится, то исчезнет.

Я машинально погладил его по рыжеватому ежику волос, а сам думал: «Робот роботом… пришелец — это понятно. Но при чем же тут телепортация? Или, может, все дело в липяном корольке?»

— А вот и ваша электричка! — сказал Коля.

Я подсадил его на высокую ступеньку, и мы вошли в полупустой вагон. Сели на скамейках друг против друга, и каждый начал думать о своем. Я — о чудесах, свалившихся на меня за эти дни, а Коля — быть может, о своей тетушке, к которой он едет гостить в районный центр, а может, обо мне, взрослом наивном дядьке из большого города, который как на невиданное чудо смотрит на такую обыкновенную, такую привычную Машку, словно ребенок изумляется папиным фокусам и до икоты пугается проделок доброго дедушки Пахомыча.

В вагоне было тихо. Кто читал, кто подремывал под мерный диалог колес. Только рядом, под крышкой Колиного лукошка, кто-то сопел и покряхтывал.

— Что у тебя там?

— Шевелилка, — зевнув, ответил мальчик. — Везу ее в подарок тете Даше.

— Это какая такая «шевелилка»? — От знакомого предчувствия необычного у меня снова привычно начала отвисать челюсть.

Коля молча приоткрыл крышку. В лукошке действительно копошилась самая настоящая шевелилка, розовая и тягучая.

— Где ты ее нашел? — спросил я.

Коля поставил лукошко на край ведра, в котором рябая курица Капитолина высиживала для редактора доказательство правдивости моего репортажа — пестренькое Машкино яичко, и не спеша начал рассказывать про шевелилку.

Но это уже совсем другая история.

ОТПРЫСКИ Рассказ

1