Сэр Невпопад из Ниоткуда

Я одобрительно кивнул. Сам не знаю почему, но мне вдруг вспомнилась леди Розали, супруга сэра Гранита. Та, стоило ей открыть рот, неизменно изрекала какую-нибудь глупость. Энтипи выказала себя существом совсем иного рода. Ничего общего с дурищей Розали. Приходилось признать, что когда наши дела принимали опасный оборот, когда её и моя жизни зависели от нашей находчивости, хладнокровия, сообразительности, Энтипи неизменно оказывалась на высоте. Поначалу я её счёл опасной и непредсказуемой особой, которая способна в случае чего и нож в спину всадить. И до сих пор, кстати говоря, не мог бы поручиться, что в глубине своего существа она не такова. Но в то же время принцесса не раз доказала, что в трудную минуту на неё можно положиться, как мало на кого другого. Повторюсь: я всё же не до конца ей доверял. Но, с другой стороны, кто в этом мире заслуживает полного и безоговорочного доверия?

Чудачка кивала, с сосредоточенным видом записывая текст послания скрипучим пером на пергаменте.

– Вы, поди, ответа станете дожидаться, – полуутвердительно пробормотала она. – Так это всяко день займёт, а может, и больше.

– А можем ли мы найти ночлег где-нибудь поблизости? – спросил я.

– Позади дома у меня амбар. Хотя вам, наверно, там зазорно покажется ночь коротать. Таким знатным да богатым господам. – В голосе колдуньи я уловил нотки неодобрения.

– О-о-о, нам не привыкать ночевать где придётся, – устало махнув рукой, заверила её Энтипи. – Амбар так амбар.

Отвязав лошадей, мы завели их в колдуньин амбар. Животные были счастливы очутиться под крышей. В этой части света темнело рано, так что, хотя солнце ещё не закатилось за горизонт, вокруг насколько хватал глаз уже сгущались длинные сумеречные тени. Я задумчиво взглянул на Энтипи.

– Что? Что такое? – спросила она с беспокойством.

– Решительно ничего, – усмехнулся я. – Просто меня удивило, с какой готовностью вы приняли предложение Чудачки переночевать в амбаре.

Она пожала плечами:

– Ну и что в этом особенного?

– Как это – что?! Вы успели за недолгий срок нашего знакомства столько раз мне сообщить, что, на ваш взгляд, вам в качестве принцессы, наследницы трона, августейшей особы подобает, а что нет... Я наизусть это вытвердил. И убеждён: ночёвка в амбаре – именно то, чего принцессы крови должны по возможности избегать.

Энтипи весело рассмеялась:

– Ваша правда. Но, учитывая обстоятельства, приходится признать, что лучшего места для ночлега нам с вами не найти. Ведь мы на вражеской территории и, следовательно, в большой опасности. Здесь, вдали от посторонних глаз, нам будет спокойней, чем в самой дорогой гостинице. Поэтому я так покорно и охотно согласилась спать в амбаре. Хотя вам, полагаю, такая перемена в моём поведении не могла не показаться странной.

– Вот именно. Вы мне кажетесь теперь ещё более непредсказуемой, чем когда я впервые вас увидел.

Принцесса уселась на охапку соломы в углу амбара и вытянула ноги вперёд.

– Хотите правду? При всём том, что я нередко напоминаю окружающим о своём титуле и требую от них соответствующего отношения к своей особе... Чтобы их позлить или поставить на место... Мне, представьте себе, вовсе не по нраву быть принцессой. И я не испытываю ни малейшей радости от того, что родилась в королевской семье. Кстати, это одна из причин, по которым родители меня отправили в монастырь к благочестивым жёнам. Мои отец и мать, представьте себе, начали подыскивать мне жениха из числа юношей благородного происхождения, когда мне едва сравнялось восемь! – На лице её мелькнула гримаса досады. – Они хотели решить этот вопрос раз и навсегда, не думая о том, как отнесусь к этому я сама, когда вырасту.

– А знаете ли вы, что множество людей с гораздо более скудными средствами, чем те, которыми располагают ваши августейшие родители, и занимающих куда более скромное положение – крестьяне, цеховые ремесленники, – поступают со своими отпрысками в точности так же. Браки по расчёту – добавлю: родительскому – везде приняты, во всех слоях общества. Расчёты могут быть крупней или мельче, но суть-то от этого не меняется, – заметил я.

Энтипи покосилась на меня, поджав губы, и с неохотой произнесла:

– Вот оно что. Да, вы, пожалуй, правы. Я как-то об этом не подумала.

«Боже, – промелькнуло у меня в голове, – она стала вести себя почти по-человечески». Я даже занервничал, честное слово.