Сэр Бэзил. Задача – умереть

Потому что все мое преображение не шло ни в какое сравнение с тем, как изменилась Кэт. И я вместо того, чтобы попробовать как-то на это повлиять, сделать что-то – да что там, я прекрасно знал, что должен сделать. И не делал ничего. Я просто… привык.

С Кэт всегда было непросто. Даже когда я звал ее с собой в первый раз, мне было совершенно ясно, что она не будет легким, компанейским попутчиком. И хотя я не знал тогда никакой предыстории, было очевидно, что Кэт сложнее, чем остальные мои знакомые, ровесники, друзья. Потом я понял, что было причиной: Кэт побывала на той стороне жизни. Той, от которой мы все отгораживаемся всеми силами, которую не замечаем, не слышим и не видим, пока нас самих не зашвырнет туда – на сторону болезни, смерти, неудачи, одиночества и боли. Здесь, на этой стороне, люди были вместе. Но там, сколько бы человек туда ни уходило, каждый все равно оставался один.

Кэт побывала там и вернулась обратно – но, вероятно, еще в реальности, в той бесконечно далекой прошлой жизни я видел на ней клеймо этого опыта, невыразимого никакими очками. Тогда, будучи примерным гражданином светлой, ничем не омраченной стороны, я списывал это на характер – но на самом деле знал еще тогда.

Сейчас, глядя на новую Кэт в кольчуге и с глефой, я видел живое воплощение этой тихой, бессмысленной войны, постоянно идущей на другой стороне. Кэт была решительной и бескомпромиссной, жесткой и жестокой, разящей неотвратимо и смертельно – и все равно мне казалось, что она ранит как натянутая струна, а не как лезвие. Что стальная жесткость может разрушиться в любой момент. Что чем сильнее становилась Кэт, тем более хрупкой была на самом деле.

Может, поэтому я и принял ее такой. И хотя соперничество между нами, начавшееся в открытую после бергской тюрьмы, выводило меня из себя, я смирился с ним. Почти смирился. Очень часто мне почти хотелось убить Кэт – и все же единственный раз, когда я обдумал такую возможность всерьез, я тут же отшатнулся от этой мысли.

Хотя тогда я еще мог это сделать относительно легко. Но кто же знал, что на самом деле моя история – это череда упущенных возможностей.

⁂

Второго нашего «клиента» найти оказалось удивительно легко – и еще проще убить. В некотором роде, он пошел по пути Кэт – второй части ее пути, предпринимательской. Константин Гордеев, Костя со второго курса, в реальной жизни веселый и общительный, здесь тоже не пропал – он открыл трактир и удивительным образом сумел не прогореть и удержать бизнес в своих руках. Костя встретил нас лично – как опытный владелец, сходу разглядев выгодных клиентов. Разглядеть в этом толстом мужчине средних лет молодого парня, второкурсника, было куда сложнее.

– Добро пожаловать, господа и дамы, – он любезно улыбнулся Кэт. – Что я могу…

– Константин Гордеев? – перебил я. Он замер на полуслове, прищурился и перевел взгляд с Кэт на меня и обратно.

– Да, это я, – наконец, ответил он осторожно. – Чем могу вам…

– Кэт, этот твой, – бросил я, и Кэт, шагнув вперед, молниеносным движением отрубила трактирщику голову.

Несколько посетителей охнули. Девушка, разносившая пенистые кружки, упала в обморок с глухим глиняным звоном.

Некоторое время мы с Кэт стояли молча, ожидая, когда тело, голова и лужа крови исчезнут.

– Хороший удар, – похвалил я, наконец. Кэт улыбнулась.

– Следующий? – спросил я, когда мы в гробовой тишине вышли из трактира.

– Следующая, если мне память не изменяет. Твоя?

– Это будет справедливо.

– И ты сможешь хладнокровно убить прекрасную девушку? – хитро прищурилась Кэт.

– Кто сказал, что она будет прекрасной? – заметил я. – Эти двое красотой не блистали.

– В первом была некоторая интересность, – возразила Кэт.

– Это в тебе взыграла жалость к слабому.

– А в тебе не взыграет? К слабой?

– Нет. Не взыграет.

⁂

Я ошибся. И насчет красоты, и насчет жалости.

Когда мы добрались до нужного города и нужного дома, вернувшись снова в ненавистную нам обоим Айолу, я невольно переспросил Гугла:

– Ты уверен?

– Координаты совпадают, – подтвердил гном.

Я невольно глянул на Кэт, которая не сводила глаз с вывески – обнаженной красотки, чье туловище было стилизовано под красное сердце.

– Твоя очередь, – пробормотала она глухо.

– Это то, где…

– Нет, – покачала она головой. – Но я все равно не хочу туда заходить. Ты же справишься без меня?

– Конечно, – я глубоко вдохнул и направился к двери. – Как ее зовут?

– Лена Акинина.

Я вздрогнул и обернулся к Кэт.

– Лена? Леночка?

Кэт кивнула.

Если когда-нибудь мужчина не испытывал никакого желания входить в бордель с абсолютно доступными, всегда согласными и маниакально страстными женщинами, то это был я сейчас.

Внутри было душно, розово, шумно. Немолодая брюнетка, вырез платья которой был скорее рабочей формой, чем средством соблазнения, выплыла мне навстречу, пропев сладко:

– Добрый вечер!

Одновременно с приветствием дама бегло, но внимательно осмотрела меня – шрам, доспехи, кинжал на поясе, меч за спиной, – явно прицениваясь. Она снова открыла рот, собираясь предложить мне что-то, но я резко поднял руку.