Сентябрь

Нет, никогда и ничего не сказала. В этом союзе не было места словам, в соответствии с мол­чаливым договором, который они соблюдали. Были только лишь мгновения тепла и экстаза, без слов и деклараций. Короткие мгновения, когда кроме них двоих внешний мир не существовал. Мгновения забытья, которые никто из них не осмеливался называть счастьем. Они не отважились бы признать это, даже друг перед другом.

Так что ты знаешь, Фродо — подумала женщина. - Да что ты там знаешь…

- Знаю, что вы все портите, - Фродо говорил тихо, не глядя на женщину. - Эти ваши позы ро отно­шению ко всему миру и в отношении друг друга. Ведь все же закончилось, все то, что было важ­ным и на­стоящим. А теперь осталась одна повинность, один лишь долг…

Низушок вытащил смятую пачку.

- Хочешь? - подсунул он ее Маргаритке.

Та отрицательно покачала головой.

Фродо выудил едва живую сигарету, но сейчас только крутил ее в пальцах.

- Блин, вот совершенно не не знаю, что еще сказать…

- Тогда, лучше, ничего и не говори, - быстро перебила она его. - Не твое…

Треснула лопнувшая папиросная бумага, посыпался крупно нарезанный русский табак.

- Не твое собачье дело? - договорил за нее Фродо, тихо, как бы печально. - Да, ты права… Не мое.

Только тогда, когда Маргаритка это услышала, она почувствовала себя по-настоящему парши­во. И, что самое гадкое, она не знала, что ответить.

А хорошего ответа и не было. Ведь все это не от меня зависит, - пришла ей в голову мысль. Все это не так, как думает Фродо. Только не могла она забыть напряженного лица низушка, его взгля­да, когда он глянул ей в лицо. Он ошибался. Не могло быть так. Я в этом уверена.

- Знаешь, мне казалось, что у меня тоже есть шанс. Что таким образом… - Слова падали тя­жело и медленно. - Что он заберет меня с собой. И тебя, и меня… Он ведь может…

Фродо поглядел на нее.

- Мне и самому иногда все осточертевает. Да что я говорю, мне все осточертело уже постоян­но, вовсе не иногда. Слушай, а ты должна… Должна его убедить; ведь такое не повторится, ты не мо­жешь пустить это понапрасну… Вы не можете…

И действительно, подумала Маргаритка. Никто не подарит им второго шанса, во второй раз не появится офицер шведской разведки с неожиданным предложением. И что с того, что это предложе­ние было направлено не ей.

- Так что с того? - произнесла она вслух. А я ведь ничего не значу… Даже для него, подумала она при этом. - И что он просил тебя передать? - резко спросила Маргаритка. - Ну, говори.

Какое-то время Фродо молчал.

- Неважно, - наконец-то начал он. - Это неважно, что он просил передать. Важно то, что скажу тебе я…

Маргаритка отрицательно покачала головой еще до того, как коротышка закончил. Фродо не обратил на это ни малейшего внимания.

- Скажи ему, наконец, то, что чуть нее сказала только что. Скажи, перестань уже прятаться под этой своей маской. Перестань притворяться. Может быть, тогда… Ты же знаешь, что он первый.

- Ничего из этого, Фродо, не получится, - перебила его Маргаритка. Голос ее сломался.

Ничего из этого не будет. Смолистая темнота, до рассвета далеко. Что-то тихонько потрески­вает в стене, под штукатуркой.

Поздно уже что-либо менять. То, что когда-то было важным, осталось на узком шоссе, в пере­полненном автобусе, волочащемся в колонне, переполненной беженцами. Все закончилось, когда пи­лот самолета ʺtomcatʺ нажал кнопку на рычаге, и снаряды 20-мм пушки стали пробивать тонкий ме­талл корпуса.

В себя она пришла на обочине, куда ее выбросило, когда автобус врезался в дерево. Со всех сторон слышались крики плененных, горящих живьем людей, тех, которым не повезло, которых не до­стали осколки. И тут крики утонули в рычании двигателей возвращавшихся истребителей, пилоты ко­торых явно были уверены, что поцарапанные автобусы используются для переброски войск.

Но, прежде чем близкий разрыв заново лишил ее сознания, среди воплей она все время слы­шала один-единственный голос и понимала, что уже через миг останется сама. А сейчас я тоже сама, подумалось.

- Ничего из этого не получится, - с безнадежностью в голосе повторила она. Я понимаю, что с его стороны это очень благородно: отдать кому-то пропуск в лучший мир… - Голос ее сделался более твердым. – Только этот пропуск не для меня! Это ведь не меня шведы желают забрать отсюда, чтобы я строила в Австралии новую родину для них. Я ведь никто.

Фродо покачал курчавой головой.

- Вот сейчас как будто бы его слышу, - устало произнес он. – Знаешь, он говорил то же самое. Только о себе. – Наконец-то он вытащил следующую сигарету, закурил. – Да перестаньте же наконец обма­нывать себя, притворяться… Подумай об этом… Кася…

- Маргаритка, - жестко поправила его женщина. – Каськи нет и уже давно…

Нет Каськи, она осталась там, на шоссе, рядом с сожженными остатками автобуса. Рядом с золой, в которую превратилась ее дочка. А имеется только лишь Маргаритка