Сэндвич с пеплом и фазаном

— Пеньюаа-а-а-ар! — крикнула она, и по голосу я определила, что она младше первой. Она пытается произвести впечатление на свою начальницу, слишком громко смеясь над ее шутками.

Я хорошо знаю этот тип.

— Пеньюа-а-ар! — снова протянула она, игриво накручивая на указательный палец влажную прядь волос и дергая за нее так, словно это чека от гранаты.

На долю секунды я воспряла духом в надежде, что ее голова взорвется. Но нет, не повезло.

— Думаю, она имеет в виду халат, Мардж. Спроси ее, она имеет в виду халат?

Глаза Мардж обратились на меня.

— Да, пожалуйста, мисс, — произнесла я. — Она права, я именно это и имела в виду.

Мардж деловито ощупывала языком внутреннюю поверхность щеки — то ли пыталась собраться с мыслями, то ли искала, что бы такое пожевать.

— Какого он цвета? — внезапно вопросила она.

— Желтый с черным, — ответила я, припомнив, что некоторые девочки из Малого общества были одеты в халаты, и все они были школьных цветов.

— Желтый с черным! — загоготала Мардж. — Ты только послушай, Сэл! Она говорит, желтый с черным!

Сэл хлопнула себя по ноге и притворилась, что вот-вот рухнет от апоплексического удара.

— Платок, идиотка, не пеньюар — о пардон, халат! — вот о чем я спрашиваю.

— Простите, мисс, он фиолетовый. Цвета барвинка.

Буду им подыгрывать, словно я рабыня в их маленьком королевстве, пока не…

— Он фиолетовый, Сэл. Подумай только! Фиолетово-барвинковый платочек!

— Ну-ну, да-да, — поддакнула Сэл, и они снова покатились со смеху.

Было очевидно, что девочки из мисс Бодикот нечасто заходили в прачечную. Мардж обмолвилась, что им не позволяют.

Для моих целей это к лучшему.

Придя в себя после истерического смеха, Мардж встала передо мной, глядя мне в глаза, словно пытаясь сквозь них проникнуть в мою душу — словно видела что-то такое, что не мог заметить ни один другой человек.

— Что ж, давай глянем быстренько, — произнесла она, неожиданно смягчившись. — Что думаешь, Сэл, глянем?

— Если быстренько, то можно, Мардж, — ответила та, утирая уголки глаз длинной белой скатертью, — но только один раз.

И опять. Они снова залились смехом.

Мардж отошла к большому столу, наполовину скрытому за перегородкой, изящным жестом приподняв подол юбки, словно молочница, не получившая достаточно слов в пьесе. Они с Сэл начали рыться в холщовых мешках, и хотя я не могла разобрать, о чем они говорят, я слышала, что они тихо обмениваются какими-то язвительными фразами.

Я воспользовалась случаем, чтобы как следует осмотреться.

Над головой, соединенные переходами, в облаках пара во всех направлениях расходились и переплетались трубы, шланги, воздуховоды и кабели. Снизу казалось, что наверху — огромный воздушный мир, просто требующий исследования.

Это все равно что стоять в субмарине капитана Немо или в брюхе железного кита.

Если не считать большого календаря с рекламой мыльной стружки «Мапл Лиф» и доски с рядом гвоздей, частично скрытой дверью, стены были на удивление голыми. На гвоздях висели три ключа, и к каждому с помощью металлического кольца был прикреплен деревянный кружок.

На одном чернилами было коряво написано «М», на другом — «С». На третьем кружке, истертом, в пятнах масла, едва-едва читалась «К».

Я прикарманила его без капли сомнений, разумно предположив, что первые два принадлежат Мардж и Сэл. Хозяином третьего ключа явно был человек с грязными руками: не тот, кто целый день работает с мылом.

Судя по всему, это сторож: мастер на все руки с именем, начинающимся на букву К. Кит, например.

Нет, не Кит. К сторожу не станут обращаться как к равному, уж точно не такие люди, как мисс Фолторн. Наверняка К. указывает на фамилию.

Так что по очевидным причинам это не может быть мистер Тагг, подручный.

Кеннеди, может быть… или Кронк… либо Копплстоун.

Гадать бесполезно.

В любом случае я понимала, что если позаимствую ключ Мардж или Сэл, они обнаружат это еще до конца дня, в то время как третий может принадлежать человеку, который берет его лишь в случае необходимости и, возможно, только время от времени.

Риск, на который я вынуждена пойти.

— Никаких платков, — внезапно произнесла Мардж рядом с моим локтем, испугав меня. — Барвинково-фиолетового или любого другого. Так что дуй отсель.

«Дуй отсель?»

Если хоть капля человеческой доброты и была в душе этой женщины, было очевидно, что она испарилась так же быстро, как и появилась.

Чем больше я общаюсь со взрослыми, тем меньше мне хочется становиться такой же, как они.

— В любом случае благодарю вас, — ответила я. — Простите за беспокойство. Больше не стану отвлекать вас от ночных рубашек и нижнего белья.

И я вышла во двор с гордо поднятой головой.

— Йо-хо, Флавия! — окликнули меня. — Я тебя везде ищу!

Конечно, это была ван Арк.

Она, словно Шалтай-Болтай, сидела на низкой каменной стене, отделявшей двор прачечной от хоккейного поля, и постукивала каблуками.

— А! — отозвалась я. — Вездесущая ван Арк!

Это еще одно словечко из тех, которых я набралась у своей сестрицы Даффи, и оно означало человека, который одновременно находится во всех местах, и имело оттенок неодобрительности.