Семнадцать космических зорь

— Помните, у Суворова, — сказал Главный Конструктор,— «трудно в учении — легко в бою»... Дело в том, — продолжал он, — что, когда корабль будет возвращаться из космоса на Землю и на гигантской скорости войдет в плотные слои атмосферы, его борта нагреются до нескольких тысяч градусов. Снаружи он станет огненным шаром, стремительно летящим к Земле. Я спокоен за термическое покрытие корабля. Оно не расплавится, не сгорит, не передаст эту температуру в кабину. Но космонавту нужно быть готовым ко всему...

Немножко жутковато было представить себе, что ты летишь в центре разъяренного огня и от этого адского вулканического жара тебя ограждает только тоненькая корочка, сделанная из специального состава... Видимо, Главный Конструктор почувствовал наше настроение и однажды показал нам космический корабль, только что вернувшийся из суточного полета по орбите вокруг Земли. Он был как и наш, новенький, еще не облетанный... Только термическое покрытие чуть оплавилось по поверхности, но внутри все оставалось таким же, как до старта. И мы окончательно поверили в безукоризненную надежность термической брони.

Как-то, разговаривая между собой, мы вдруг задумались над тем, что, может быть, в этой тоненькой корочке скрыта вся необыкновенно бурная, смелая и стремительная история нашей советской науки. Науки новой России, России социалистической. Еще сорок лет тому назад мы не умели делать примитивные калоши, швейные машинки выписывали у Зингера, а сегодня, чтобы вернуть из космоса живым и здоровым человека, советские ученые открыли, может быть, какой-нибудь новый элемент в таблице Менделеева и заставили этот элемент служить новой науке — космической...

Так шаг за шагом мы постигали не только устройство космического корабля, но и на ощупь, своими глазами убеждались в небывалом успехе нашей советской науки, служащей благородному и светлому делу — делу мира и прогресса во имя всех разумных дерзновений человека.

Вскоре Главный Конструктор пригласил нас на космодром. Оттуда 19 августа 1960 года в космос ушли Белка и Стрелка и, сделав восемнадцать витков, благополучно вернулись на Землю, отклонившись от расчетного места посадки всего на несколько километров.

Но не все обстояло благополучно в полетах четвероногих космонавтов.

Это случилось 1 декабря 1960 года. В тот день на орбиту вокруг Земли был выведен корабль с Пчелкой и Мушкой на борту. Уверенно и точно по расчету взлетела ракета и унесла далеко от Земли двух милых дворняжек. Через 108 минут мы думали встретить их, но в связи со снижением по нерасчетной траектории корабль-спутник прекратил свое существование при входе в плотные слои атмосферы...

Мы понимали, как тяжело было на душе у Главного Конструктора. Ведь вскоре в полет должен был отправиться кто-то из нас... Но мы знали, что для безопасности нашего полета будут предприняты все меры, хотя в грандиозном деле исследования Вселенной неизбежны непредвиденные случайности...

— Не стоит расстраиваться, — сказал один из космонавтов, тепло, по-сыновьи пожав руку Главному Конструктору. — Даже с проверенными самолетами случается. Но с нами не случится плохого: откажут автоматы — возьмем управление кораблем в свои руки!..

Глаза Главного Конструктора потеплели, он улыбнулся нам:

— Спасибо, друзья мои...

Приближался день запуска первого космического корабля с человеком на борту. Государственная комиссия отбирала Первого...

Помните у Пушкина: «Нас было много на челне»... И нас, космонавтов, тоже было много. И каждый готов был выполнить первый полет не задумываясь, не дрогнув перед той опасностью, что ждет его в космосе. И я не могу не рассказать о тех, кто был рядом со мною, — о моих друзьях-космонавтах.

^^^ТРЯД космонавтов отбирался не один день. Кто-то прибыл раньше, кто-то приехал позже. Мы постепенно знакомились, присматривались друг к другу, и первое, что мне бросилось в глаза: какие все это разные ребята! По пути, как говорят в армии, к моему новому месту службы я невольно задавал себе вопросы: кто они, мои новые «сослуживцы»? Ровня ли я им?

Когда же мы собрались все вместе, мое представление о тех, кто намеревался летать на ракетах в космос, окончательно смешалось. Да, мы все разные. Это первое и совершенно точное определение каждого, кто когда-либо видел нас всех вместе, подходит к космонавтам и сейчас, когда мы уже прожили столько дней, прошли тренировки, учебу и подготовку к полетам.

Мы не только разные по возрасту, росту, внешности, мы — разные и по опыту жизни, и по характерам, и по индивидуальным склонностям, и, конечно, по биографиям.