Семнадцать часов

На общем фоне выделялся один здоровяк, с густой чёрной бородой и такими же тёмными волосами, сидящий в одной из камер. Хасул спокойно смотрел на ходивших за решёткой камеры караульных и специально не принимал участия в бесконечном потоке оскорблений, ругательств и угроз, которые обрушивались на солдат, стоило им только попасться хашмитам на глаза.

Его схватили в самом конце сражения. Он и его отряд прикрывал отступление наиба, когда удачный выстрел поразил его доспех и вывел машину из строя. Он сильно переживал из за своего пленения. Главное, что наиб и часть их товарищей смогли уйти из превратившегося в ловушку города. Он выполнил то, что от него требовалось и по большому счёту, Хасулу было глубоко наплевать на своё пленение.

Уже далеко не молодым мужчиной, Хасул влачил жалкое существование на окраинах Синангара. Не обладавший образованием и нужным положением в обществе, будучи сиротой Хасул прибился к одной из многочисленных преступных банд, которые хозяйничали на окраинах города. Преступная жизнь показалась жестокому молодому мальчишке куда более привлекательной, нежели необходимость каждый день монотонно заниматься скучной и глупой работой. Юношеский максимализм густо помешанный на жадности и проявившееся в молодом человеке любви к жестокости, как к самому короткому пути к самоутверждению, позволили ему быстро подняться иерархической лестнице внутри преступного мира Синангара. Но, как это часто бывает, в конце концов, он упёрся в свой собственный потолок. Место кровожадного и безумного верного цепного пса, которого его хозяин спускал в тех случаях, когда нужно было преподать кому либо показательный урок.

Взамен, Хасул получал всё, что хотел. Деньги. Женщин. Уважение. Его запросы не были большими и «работа» позволяла ему полностью удовлетворять их. Хасула совершенно не заботило, что уважение это было основано исключительно на страхе. Это даже импонировало ему. Позволяло чувствовать свою мнимую значимость.

Он так и жил внутри своего ограниченого мира, пока семь лет назад весь преступный мир Синангара не оказался вырезан практически под корень. Нет, конечно же самые крупные игроки уцелели благодаря своим связям и деньгам. Но работающие на них мелкие банды и группировки были безжалостно истреблены силами королевской гвардии и сил гражданской безопасности. Хасулу повезло. Он смог остаться в живых. Но вместе с тем, он остался один. Никому не нужный преступник, который более не имел «крыши» над своей головой. Больше некому было ему платить. Жадный до лёгкой наживы и насилия преступник оказался никому не нужен. Ему попросту было некому больше служить. А ничего другого, он более не умел.

Именно тогда, его и нашёл Абал. Жалкого. Спивающегося дешёвым алкоголем в грязных подворотнях. Сам Хасул до сих пор не знал, что именно увидел в нём наиб. Но с тех пор, у него вновь была цель. Абал дал её ему. Позволил вновь вернутся к привычной жизни, требуя от него лишь беспрекословной верности по отношению к себе и шейху Русталу.

А так же жестокости и беспощадности ко всем, кто стоял у них на пути. Однажды лишившийся своей жизни, Хасул был готов сделать что угодно, лишь бы не потерять её вновь. Всё, что бы защитить человека, который дал ему второй шанс. И когда потребовалось сделать всё, что бы наиб смог спастись, Хасул без колебаний принёс в жертву себя и весь свой отряд, что бы задержать силы короля и дав Абалу шанс ускользнуть из западни.

В коридоре раздался шум и голоса. С шипением гидравлических замков открылась дверь через которую их всех сюда привели. Стоявшие напротив их камер королевские гвардейцы держали в руках винтовки и посмотрели куда-то в сторону. Через некоторое время показалась тяжёлая тележка, которая парила в двадцати сантиметрах от пола на паре небольших репульсоров. Идущий рядом с ней человек жестом остановил её и открыв, начал вынимать из неё небольшие пластиковые коробки.

Люди в камерах оживились когда им начали раздавать еду в одноразовых пластиковых коробках. Хасул облизнул губы. Он не ел с ночи и был удивлён тому, что их всё же решились покормить. И как оказалось, не он один.

— Какого дьявола мы должны кормить этих ублюдков? — проворчал один из караульных своему напарнику, следя за тем, как невысокий мужчина в форме службы снабжения передавал коробки заключённым.

— Лучше бы их всех попросту перебили прямо там, в Ландшире, — согласился с ним второй, окидывая взглядом камеры.

Хасул дождался, пока его взгляд не прошелся по нему и самодовольно улыбнулся, глядя ему прямо в глаза. Хашмит тут же был вознаграждён полной злости и отвращения гримасой на лице гвардейца, от чего улыбнулся ещё шире и радостней.

Тем временем тележка докатилась до их камеры. Снабженец взял поднос с двумя десятками пайков и продвинул его в камеру через широкое, но не высокое окошко специально сделано в прутьях.

— Это не мои проблемы, — буднично и без какого либо интереса в голосе отозвался он. — Мне приказали и я исполняю...

При этом, он поднял голову и посмотрел прямо в глаза Хасулу. Посмотрел так, словно знал его.