Семья Тоггсов

Продолжительный семейный совтъ состоялся въ тотъ же вечеръ, въ маленькой столовой; цлью его было устроить дальнйшія судьбы семейства Тоггсовъ. Лавку заперли раньше обыкновеннаго. Напрасно стучались въ затворенную дверь покупатели, пришедшіе кто за четверкой сахару, кто за осьмушкой хлба, кто за щепотью перца. Вс эти покупки пришлось отложить «до субботы». Но по вол рока имъ было не суждено состояться совсмъ.

— Намъ, конечно, слдуетъ бросить торговлю. — сказала миссъ Тоггсъ.

— О, разумется, — подтвердила миссисъ Тоггсъ.

— Саймонъ пойдетъ по судебной части, — фантазировалъ отецъ.

— И съ этихъ поръ я стану подписываться «Симонъ», — подхватилъ сынокъ.

— А я буду называться Шарлотой, — ршила дочь.

— Теперь вамъ слдутъ звать меня всегда мамашей, а вашего отца папашей, — сказала миссисъ Тоггсъ.

— Хорошо. А папаша долженъ отстать отъ своихъ вульгарныхъ привычекъ, — вставила миссъ Тоггсъ.

— Ужъ я позабочусь обо всемъ этомъ, — привтливо согласился тотъ.

Въ данную минуту онъ лъ маринованную лососину своимъ карманнымъ ножомъ.

— Намъ надо сейчасъ оставить городъ, — сказалъ мистеръ «Симонъ» Тоггсъ.

Вс согласились, что это необходимый предварительный шагъ для перехода къ свтскости. Но тутъ же возникъ вопросъ: куда имъ похать?

— Въ Гревзендъ? — мягко предложилъ мистеръ Джозефъ Тоггсъ.

Эта идея была единодушно осмяна. Гревзендъ нашли низкимъ.

— Въ Маргэтъ? — подала свой голосъ миссисъ Тоггсъ.

Часъ отъ часу не легче! Тамъ никого кром торговаго люда.

— Въ Брайтонъ?

Но мистеръ Симонъ Тоггсъ привелъ неопровержимое возраженіе противъ этого плана. Вс дилижансы, ходившіе туда, поочередно опрокидывались за послднія три недли, при чемъ на каждое крушеніе подобнаго рода приходилось среднимъ числомъ по два убитыхъ пассажира и по шести раненыхъ, и въ каждомъ случа, какъ, не обинуясь, свидтельствовали газеты, вина отнюдь не падала на кучера.

— Разв въ Рамсгэтъ? — задумчиво промолвилъ мистеръ Симонъ.

Ну, разумется! Какъ глупо, что это раньше не пришло имъ въ голову! Рамсгэтъ былъ самымъ подходящимъ для ихъ мстомъ.

Два мсяца спустя посл этого разговора пароходъ, совершающій рейсы между Лондономъ и Рамсгэтомъ, весело бжалъ внизъ по рк. Флагъ на немъ разввался, оркестръ гремль, пассажиры разговаривали между собою; все вокругъ казалось радостнымъ и оживленнымъ. Да и не мудрено: сами Тоггсы были на его борту.

— Очаровательно, не правда-ли? — говорилъ мистеръ Джозефъ Тоггсъ въ своемъ пальто бутылочнаго цвта съ такимъ же бархатнымъ воротникомъ и въ синей дорожной фуражк съ золотымъ позументомъ.

— Безподобно, — отвчалъ мистеръ Симонъ Тоггсъ, уже записавшійся въ адвокаты. — Безподобно!

— Восхитительное утро, сэръ! — замтилъ видный мужчина съ военной выправкой въ синемъ сюртук, застегнутомъ наглухо и въ блыхъ брюкахъ со штрипками.

Мистеръ Симонъ Тоггсъ взялъ на себя отвтить на его замчаніе.

— Божественное! — подхватилъ онъ.

— Должно быть, вы восторженный поклонникъ красотъ природы, сэръ? — спросилъ джентльменъ съ военной осанкой.

— Вы угадали, сэръ, — отвчалъ мистеръ Симонъ Тоггсъ.

— Много путешествовали? — полюбопытствовалъ тотъ опять.

— Не особенно, — сознался Симонъ.

— Но, конечно, побывали на континент? — продолжалъ любознательный пассажиръ.

— Не совсмъ, — уклончиво отвтилъ молодой человкъ, точно хотлъ сказать, что похалъ туда, но вернулся съ полдороги.

— Вроятно вы хотите доставить вашему сыну удовольствіе совершить большой туръ? — обратился господинъ военнаго склада къ мистеру Джозефу Тоггсу.

Не понимая хорошенько, что за штука «большой туръ» и какимъ образомъ онъ изготовляется, бывшій бакалейный торговецъ далъ утвердительный отвтъ.

Какъ разъ въ ту минуту къ нимъ приблизилась легкой походкой со своего мста на корм молодая особа въ шелковомъ плащ «блошинаго» цвта и такихъ же сапожкахъ, съ длинными локонами, черными, какъ смоль, съ большими черными глазами, въ коротенькихъ юбочкахъ, оставлявшихъ на виду несравненныя ножки.

— Уольтеръ, милый, — сказала она военному.

— Что, Билинда, моя радость? — отозвался тотъ.

— Зачмъ ты такъ долго оставляешь меня одну? — продолжала черноглазая красотка. — Меня вывели изъ терпнья нахальные взгляды вонъ тхъ молодыхъ людей.

— Какъ, — они осмлились?! — воскликнулъ джентльменъ военнаго склада съ такою горячностью, что мистеръ Симонъ Тоггсъ отвелъ глаза отъ личика молодой леди съ невроятною поспшностью. — Какіе молодые люди, гд?

И воинственный пассажиръ стиснулъ кулаки, свирпо озираясь на стоявшихъ поодаль курильщиковъ сигаръ.

— Успокойся, Уольтеръ, умоляю тебя! — говорила его подруга.

— Нтъ, ужъ извини! — кипятился ревнивецъ.

— Оставьте, сэръ, — вмшался мистеръ Симонъ Тоггсъ, — они не стоютъ вашего вниманія.

— Дйствительно, не стоитъ, — увщевала брюнетка своего запальчиваго друга.

— Хорошо, я успокоюсь, — сдался, наконецъ, онъ. — Вы правы, сэръ; благодарю васъ за своевременное вмшательство, которое спасло меня, пожалуй, отъ грха человкоубійства.

Укротивъ свою ярость, военный стиснулъ руку мистеру Симону Тоггсу.

— Моя сестра, сэръ, — сказалъ тотъ, замтивъ, что новый знакомый бросалъ восхищенный взглядъ на миссъ Шарлоту.