Семейный быт башкир.ХIХ-ХХ вв.

Еще и поныне кладут младенца в колыбель сәңгелдек (семгелдәк), впервые описанную С.И.Руденко. Такая колыбель состоит обычно из рамы с одной или двумя перекладинами. На нижнюю перекладину натягивается кусок ткани, а на верхнюю привязываются веревки, с помощью которых и подвешивают люльку к пружине, прикрепленной к потолочному крюку. В качестве потолочного крюка нередко использовали конское удило, веря, что ребенок будет сильным, как конь. В матипу крюк не вбивали, опасаясь, что ребенок будет плаксой. Материалом для колыбели сәңгелдәк служили различные породы дерева: липа, сосна, вяз, осина.

Изготовляли колыбели и. из черемуховых веток (их срубали в бесшумном месте, чтобы ребенок был спокойным). Ветки сплетали между собой, на них клали тряпки, прицепляли веревки или прут для подвешивания, и получалась переносная колыбель. При работе в поле, при различных переездах делали колыбели из обычного головного платка.

В продолжение всего периода нахождения ребенка в люльке мать заботилась о том, чтобы ребенок не лежал на одном и том же боку. Пустую люльку, согласно поверьям, качать было нельзя, иначе ребенок будет плаксой. Вынимая его из люльки, мать взамен клала какой-нибудь оберег: железные предметы, нож, ножницы или священную книгу Коран. Если в дом заходил посторонний, новорожденного закрывали платком или покрывалом. От ребенка нельзя было отходить далее 40 шагов, выносить на улицу и показывать посторонним.

Первые дни и месяцы жизни ребенка были полны опасности заболевания. Причины болезней видели в разных обстоятельствах: простуде, неправильном питании, психических расстройствах и т.п., а также во влиянии на ребенка злой силы - шайтана (пэрей). С предохранительной целью от шайтана к колыбели ребенка пришивали или прицепляли различные обереги: кольца, стрелы, камни из священных мест (Никольский. 1899. 0.123); закатанные в шерсть зародышевые волосы младенца, зашитые в тряпочку или кожу изречения и молитвы из Корана (Руденко. 1925. С.306); мешочки с пуповиной или плацентой новорожденного; волчьи, медвежьи, барсучьи когти, медвежьи и волчьи зубы; плоды рябины, можжевельника и т.п. Обереги украшались разноцветными кисточками. Для отпугивания злой силы, как объясняют информаторы, избу окуривали можжевельником, душицей, березовой чагой; во всех углах раскладывали или подвешивали можжевельник. Если считали, что ребенка подменил шайтан (пәрей алмаштырған) , для излечения приглашали муллу, чтобы он своими молитвами заставил вернуть человеческое дитя или как-то обмануть злого духа. С этой целью мулла брал можжевеловую или другую веточку и имитировал избиение младенца, оставлял его на улице и говорил: "Бир баданы" -"Отдай ребенка". После этого шайтан будто бы забирал этого, а на его место клал прежнего ребенка. Мать и отец поджидали тут же и сразу уносили свое дитя (Кугарчинский р-н).

Похожий обряд был записан нами в Мелеузовском р-не. Войдя в дом и увидев ребенка, мать сразу же поняла, что ее ребенка подменили. Тогда она достала младенца из колыбели и стала бить его прутиком в надежде пробудить в шайтане родительские чувства и приговаривая: "Минең балам кэҙерле, һинеке лэ кээерлө. Бир минән, баламды" - "Мне дорог мой ребе-но, тебе - твой. Отдай моего ребенка". После этих слов мать выходила из дома, а вернувшись, ожидала застать своего ребенка. У башкир существовало поверье, согласно которому злой дух боится огня. Поэтому нередко имитировали избиение младенца тлеющей головешкой или растирали ему лоб порохом, чтобы шайтан-пяри отступился от ребенка.

Писатель А.Муратов в этнографической повести приводит интересный обряд - олан сәңгелдәге урлау - "кража колыбели новорожденного". Через два дня после рождения ребенка в дом роженицы приглашали 5-6-летних мальчиков красть домашнее печенье. В колыбель новорожденному клали печенье. Мальчик, пришедший красть, должен был протянуть руку к печенью, а бабка, которая стояла настороже, легонько стукала его по руке скалкой. Мальчик, заранее наученный бабкой, кричал: "Ай! Больно! Я больше не буду красть!" Видя это, второй мальчик со словами: "Раз у тебя рука заболела, я тоже не стану красть. К тому же я там вижу медвежью шерсть и когти. Я.:их боюсь", - отступал в сторону. В это время подходил третий мальчик и протягивал руку: "Если вы боитесь, я попробую украсть". Бабка и ему легонько постукивала по руке. Мальчик делал вид, что плачет. По окончании обряда мальчиков сажали за стол, угощали, каждому давали по половинке олан сәңгелдәге - печенья, благодарили и провожали домой. Этот обряд нужен был, чтобы перехитрить пяри. Здесь важна следующая деталь: мальчик говорит слова "я больше не буду красть", но не "я не буду красть печенье". Пяри, как верили, должен был подумать, что мальчики тоже хотели украсть ребенка, но их побили. Испугавшись, пяри также уходит прочь (Муратов. 0.73).