Семейные обязательства

- Вы дали нам возможность сработать на опережение, - уже без усмешки сказал фон Раух. – Ваш… оппонент хотел всему миру заявить, что император Александр — сын мага, и предъявить этого мага. После такого заявления Александру пришлось бы оправдываться, а это проигрышная позиция. Но с максимой «все знают» можно работать с нескольких сторон, тут важно, кто будет первым и насколько убедительную картинку нарисует. Вы показали нам, откуда ждать угрозы и выиграли время для ее предотвращения. Вы, попросту говоря, спасли империю, епископ… Хотя недолго вам быть епископом, должность Владыки Гетенбергского вакантна, как и еще несколько высоких церковных постов – за симонию, мздоимство и прочие нехорошие дела несколько высших сановников отправились в удаленные монастыри на покаяние. Тоже, кстати, ваша заслуга, отец Георгий. Подумайте о карьере кабинетного работника, «в поле» вам явно будет сложновато.

- С-спасибо, - сквозь зубы ответил охранитель. – Значит, вы таки сыграли… мной.

- А вы – Кавалергардским корпусом, - пожал плечами фон Раух. – И все получили желаемое. Квиты? – он протянул руку охранителю.

- Пожалуй… - согласился епископ, ответив на рукопожатие.

- Остался один вопрос, - чуть наклонил голову фон Раух, - почему принц еще жив? Я, честно признаюсь, хотел по-тихому прирезать этого самодовольного гада еще двадцать лет назад. Его мать категорически запретила. Родительская любовь – не шутка… Но вас-то ничего не сдерживало!

- Не успел, - признался охранитель. – Удар хватил меня раньше, чем я сумел спустить курок. Дальше – заслуга Эрика, у него были свои мотивы оставить Ульриха в живых.

- Что теперь будет с… Казимиром? – неожиданно для самой себя спросила Элиза.

- Ничего, - пожал плечами фон Раух. – Он больше никому не нужен. Доказательств его происхождения нет, желающие использовать его, как козырь – в заточении в монастырях. Даже если найдется кто-то новый, кто соберется разыграть эту карту – она слишком мятая и рваная, чтобы использовать в серьезной игре. Пусть катится, куда хочет. Я даже дам ему лошадь. Мне, в общем-то, плевать и на сбежавшего отца Василия, организатора всех убийств. Мне даже не слишком интересно как он отследил телепорт епископа. Пусть с ним церковь разбирается. Вот вы, отец Георгий, и займитесь.

- А деньги? – задала Элиза очень важный для себя вопрос. – Это действительно содержание принца от казны? Мне кажется, я должна их вернуть.

- Как хотите. Да, это действительно его содержание, но и без них пан Казимир не пропадет. А еще то частично ваше наследство, примерно треть суммы предназначалась Елизавете Николаевне на текущие расходы. После ее смерти забыли переписать приказ, вечный наш беспорядок в бумагах… Вам решать, что с этим делать.

- Верну, - сама себе ответила Элиза. – Мне противно. Только стоимость замка… Ничего. Придумаю что-нибудь.

- Треть – ваша. Ее можете не возвращать, - пожал плечами Фон Раух.

– Мне кажется, - вклинился в разговор отец Георгий, - что вы должны еще кое-что рассказать Елизавете Павловне. Какова ее роль во всем этом? Она – принцесса крови? Ведь если бы Павел Лунин не кинулся на канцлера, никто бы о ней не узнал, и мы не смогли бы найти Ульриха. Или… - охранитель осекся. Посмотрел сначала на Элизу, потом на фон Рауха и снова вернулся взглядом к хозяйке дома. – Господи Иисусе… Святая Мария… как я сразу не понял?! Вы ведь еще над раненым Воронцовым фактически признались!

- В чем? – спросил фон Раух.

- Что не поняли?! – воскликнула Элиза. Она вскочила с кресла и встала рядом с фон Раухом над кушеткой отца Георгия.

- Я вспомнил тот день, когда Павел Лунин покушался на жизнь канцлера. Тогда вы, господин фон Раух, повели себя немного странно. В том числе назвали… настоящую матушку Елизаветы Павловны - «Лиза» и заверили присутствующих, что обе дамы на одно лицо. Допустим, у вас прекрасная память, но такая фамильярность – признак близости. Теперь понятно, почему в день покушения вы, Меч Императора, были мыслями где-то далеко и не выставили меня из комнаты с ранеными. И понятно, почему прикрыли дело – чтобы защитить вашу дочь. И почему Павла Лунина сняли с плахи… – Охранитель торжествующе обвел их взглядом, - а еще вы очень похожи. У вас одинаковые глаза.

- Ой, – спустя несколько долгих секунд, сказала Элиза.

- Ты не принцесса, - развел руками фон Раух. – Извини. Императорской крови нет ни у Луниных, ни у меня.

- П-простите, - пробормотала Элиза, отступая к дверям, - это так неожиданно… мне… нужно…

Она выскочила за дверь, прислонилась спиной к стене и прикрыла глаза.

Новость предстояло как-то осознать.

Георг фон Раух сохранял непроницаемое выражение лица. Он прошелся по комнате, подал отцу Георгию стакан с водой, почистил апельсин, разломал на дольки и предложил епископу угощаться.

- У вас есть еще одна блестящая догадка, Ваше преосвященство, - сказал кавалергард. – Это не вопрос, это утверждение.

- О чем? - простонал охранитель, почти не приукрашивая свой вид старого измученного человека.