Семейные обязательства

Элиза подняла глаза и увидела рядом с собой, на каменной скамье, пожилую даму в наряде прошлого века. Темно-бордовое платье со множеством оборок на широкой юбке и кружевами на рукавах, вырез прикрыт воздушным шелковым шарфом, на голове сложная прическа с перьями.

Дама смотрела на Элизу с сочувствием.

- Наталья, не морочь девчонке голову, - возразил даме невысокий, прямой как палка старик в расшитом дублете с разрезными рукавами. – Все люди – сволочи примерно одинаково. Вы, бабы… прости, дамы, - осекся он под строгим взглядом. - Так вот, вы обычно еще и хитрые.

Он подошел к столу из глубины склепа, положил на столешницу тяжелый меч и сел напротив Элизы.

- Началоооось в деревне утро, - издевательски протянул совсем молодой, немногим старше Элизы, воин в доспехе времен Мстислава. – Нашли, о чем спор устраивать. Потом доругаетесь, без потомков.

Он уселся во главе стола, сложил перед собой руки и пристально посмотрел на Элизу.

- Здравствуй, Елизавета Лунина. Приветствуем на нашей с тобой земле. Молодец, что замок роду вернула.

В голове Элизы шумело вино. Она не была абсолютно уверена, что действительно видит призраки своих предков. Могла и придумать… Но как же хотелось, чтобы они были настоящими! Хоть кто-то родной!

- Здравствуйте… все, – ответила Элиза. – Прабабушка, у тебя прекрасный портрет. Похож – как две капли. А вот твоих портретов, Александр Григорьевич, сын Гришко Лунки, я не видела, слишком много лет прошло. Не знала, что ты таким молодым погиб.

- Я первый, кого в этом склепе похоронили, - как о чем-то обыденном, ответил он, - отец после еще двадцать лет прожил, внуков, сыновей моих, вырастил.

Дед в кирасе хитро смотрел на Элизу. Она лихорадочно рылась в памяти. По портретам его не узнать – либо не сохранились, либо написаны так, что никакого сходства не найти. В поисках подсказки она рассматривала рукоять дедова меча с большим рубином.

- Ты – Владимир Карлович Лунин по прозвищу Вепрь. Ты жил два века назад. Тебя трижды обвиняли в разбое. Первого обвинившего ты зарубил и взял штурмом его замок. Вторым был император Витольд, но он в итоге извинился и очень просил тебя выступить на его стороне в войне с бароном Готтардским. Третье обвинение было от церковников. Ты прилюдно поклялся, что это ложь и навет, но все равно сделал епископату громадное пожертвование. В рукояти твоего меча рубин – глаз вепря. Твой портрет висел на почетном месте, пока у нас в Гетенхельме был дом. Правда, на нем ты выше на голову и в плечах шире в два раза.

Пока Элиза говорила, Владимир мечтательно улыбался. На словах о портрете фыркнул:

- Польстили мне потомки, ну да и бог с вами. А ты молодец, девочка. Немногие за двести лет меня сходу узнали.

Элиза улыбнулась:

- Так я не первая с вами говорю?

- Конечно, нет, – удивился Александр. – Нас может видеть любой Лунин, хоть по крови, хоть по браку, хоть приемыш, хоть бастард… да как угодно, лишь бы принятый в род. За четыре века кого тут только не было. Выпей вина в этом склепе и плесни на пол – а там уж кто откликнется.

- Чертовщина, - с восторгом сказала Элиза.

- Вот и дед твой, мой сын, так сказал, - вздохнула Елизавета, - только ты радуешься, а его передергивало от одной мысли, что рядом с ним призраки. Пытался извести, экзорциста, прости Господи, вызывал, да не заладилось что-то.

Александр хмыкнул. По выражению его лица стало понятно, и как не заладилось, и кто не заладил.

- Потому он земли забросил, а сыну велел сюда не ездить, - не глядя на Александра, закончила фразу дама. - Как мы замок от мародеров берегли, особенно во время войны принцев – история грустная и поучительная.

- Неужели кто-то пытался разграбить?

Призраки захохотали.

- Девочка, ты из каких прекрасных мест приехала? – ехидно поинтересовался дед. – Это в какой святой земле крестьяне не пытаются хозяйственно растащить все, что плохо лежит? Заброшенный замок с развалившимися стенами привлекал домовитый люд, как лису курятник. Тем более что сторож из местных. Ему тоже жить как-то надо и с соседями ссориться не с руки. Так что пришлось шугануть пару особо рьяных охотников за чужим добром. Для тебя берегли. Не лично для тебя – для главы рода. Теперь это ты.

Элизе хотелось расспросить их о многом. О своем рождении, о древних временах… Вопросы роились в голове, путались друг с другом, и Элиза решила – потом. Она не торопясь подумает и расспросит своих предков обо всём.

Сейчас главным было то, что она не одна.

У нее есть семья.

У нее есть дом.

Пусть дом – развалины, а семья – призраки, это неважно.

- Глава рода? – с недоумением спросила Элиза, но тут же поняла, какую глупость сказала. – Простите. Да. Я единственная, значит – глава. Хоть и бастард неизвестно от кого. Вы не знаете, кто мой отец?

- Прости, нет, - вздохнула Наталья. – Мы знаем только то, что было на нашей земле. Лизавета так и не призналась, от кого тебя родила. Но в тебе есть что-то… еще. Не только наша, Лунинская сила.

- Было подозрение, что род Мстислава, - вздохнула Элиза.