Семейная жизнь японцев

Внешне выходы в храмы детей и родителей обставляются в этот день с особой пышностью. Кимоно и другие праздничные одежды, в которые облекаются дети, идущие к воротам храмов, готовятся задолго до того дня и стоят огромных денег. Как сообщает печать, на покупку для семилетних девочек нарядных кимоно, продаваемых в магазинах специально в расчете на этот праздник, многие из родителей расходовали, например в 1977 г., от 60 до 70 тыс. иен, а те, кто побогаче, и того больше: до 150 тыс. иен[185]. Правда, эти затраты далеко не всегда бывают продиктованы одной лишь родительской любовью: стимулом в подобных состязаниях детских нарядов служат зачастую престижные соображения отцов и матерей, стремящихся не ударить в грязь лицом перед знакомыми и нарядить своих детей не хуже, чем могут быть наряжены их сверстники — дети соседей и сослуживцев. После возвращения из храмов в домах устраиваются обычно большие семейные вечеринки, в которых участвуют друзья и соседи. Детям — виновникам торжества взрослые преподносят подарки[186].

Постоянный повод для всеобщего проявления родителями и родственниками своих привязанности и доброжелательства к детям дают в Японии и новогодние праздники, в канун которых в соответствии с давним обычаем детям вручаются денежные подарки, называемые специальным словом — «отосидама». Принято считать, что они предназначаются на покупку игрушек, гостинцев, книг и вообще всего того, что хотел бы купить сам ребенок. Наряду с родителями в новогодние дни эти подарки вручают торжественно детворе и подросткам и другие близкие им взрослые: родственники, друзья дома, соседи. В 1975 г., по данным обследования, проведенного страховой компанией «Нихон сэймэй», в среднем каждый ребенок в возрасте до 14 лет получил в канун Нового года «отосидама» на общую сумму до 12 тыс. иен в месяц[187]. Спустя два года, в 1977 г., согласно итогам обследования банка «Дайити кангё», средняя сумма этих подарков, не без влияния инфляции, возросла до 14 900 иен[188]. А в 1979 г., как явствует из информации того же банка, эта сумма возросла до 17 400 иен[189]. В 1979 г., по данным обследования, проведенного газетой «Иомиури», малолетние дети, начиная от дошкольного возраста и кончая учениками средней школы, получали от каждого близкого им взрослого в среднем от 1 до 3 тыс. иен, а в состоятельных семьях — до 3–5 тыс. иен. Газета отмечала, что самые щедрые дары дети получали не столько от отцов и матерей, сколько от дедушек и бабушек, причем чем старше оказывался возраст дарителей, тем большие суммы вручали они своим внукам[190].

В свое время в нашей стране и за рубежом довольно много писали об особых методах воспитания, применяемых японцами-родителями. Речь шла, в частности, о нежности японских матерей, об их терпеливом отношении к проказам малышей, об их бережной заботе о привитии малышам не только уважения к взрослым, но и чувства собственного достоинства. Примером тому может служить хорошо известная советским читателям книга В. В. Овчинникова «Ветка сакуры», где автор пишет: «Многих иностранцев поражает, что японские дети вроде бы никогда не плачут. Кое-кто даже относит это за счет знаменитой японской вежливости, проявляющейся чуть ли не с младенчества.

Причина тут, разумеется, иная. Малыш плачет, когда ему хочется пить или есть, когда он испытывает какие-то неудобства или оставлен без присмотра и, наконец, когда его к чему-то принуждают. Японская система воспитания стремится избегать этого.

Первые два года младенец как бы остается частью тела матери, которая целыми днями носит его привязанным за спиной, по ночам кладет его спать рядом с собой и дает ему грудь в любой момент, как только он этого пожелает.

Даже когда малыш начинает ходить, его почти не отпускают с рук, не пытаются приучать его к какому-то распорядку, как-то ограничивать его порывы. От матери, бабушки, сестер, которые постоянно возятся с ним, он слышит лишь предостережения: „опасно“, „грязно“, „плохо“. И эти три слова входят в его сознание как нечто однозначное.

Короче говоря, детей в Японии, с нашей точки зрения, неимоверно балуют. Можно сказать, им просто стараются не давать повода плакать. Им, особенно мальчикам, почти никогда ничего не запрещают. До школьных лет ребенок делает все, что ему заблагорассудится. Прямо-таки с молоком матери впитывает он уверенность, что его самолюбие не заденут даже родители.

Японцы умудряются совершенно не реагировать на плохое поведение детей, словно бы не замечая его. Пятилетний карапуз, которому наскучило дожидаться мать в парикмахерской, может раскрыть банки с кремами, вымазать ими зеркало или собственную физиономию, причем ни мастер, ни сидящие рядом женщины, ни даже мать не скажут ему ни единого слова…

Воспитание японского ребенка начинается с приема, который можно было бы назвать угрозой отчуждения. „Если ты будешь вести себя неподобающим образом, все станут над тобой смеяться, все отвернутся от тебя“ — вот типичный пример родительских поучений.