Семь верст до небес

За учительским столом сидели двое. То есть сидел один: Игорь Николаевич Горюев. А второй, как будто бы знакомый мне, из Покровского, — этот стоял… Я поскреб в памяти. И вспомнил — не далее как месяца полтора назад мы с ним знакомились. В поле. Я искал главного агронома. Подвернулся этот парень. Спрашиваю: «Ты кто? Как зовут?» Заулыбался смущенно, покрываясь нежными алыми пятнами: «Володя… То есть Владимир Петрович… Главный агроном».

Так вот этот Володя-агроном и говорил сейчас, сминая в руках какую-то пространную, плотную, исчерченную бумагу.

— Мы почему к вам приехали? — спрашивал он собравшихся неуверенно. И, не дождавшись, отвечал: — Потому что… В общем, у нас не может быть секретов от вас, как от народа. А вы молчите… Отвечайте… Кто хотя бы желает выступить?

Игорь Николаевич, положив руку на руку, смотрел насупленно на людей. Они молчали. Тогда Игорь Николаевич поднялся, отобрал бумагу у Володи-агронома и сказал веско:

— Товарищи.

Люди зашевелились. Горюев переждал шевеление. И продолжил:

— В настоящий момент в моих руках находится план предстоящего переустройства земельных угодий колхоза «Светлый путь». То есть нашего с вами, товарищи, коллективного хозяйства. По плану, в соответствии с производственными интересами и расчетами, подготовлены и приняты решения. Все земли, занятые пока малоперспективным населенным пунктом Яшкино, начиная с будущего года, постепенно и планомерно распахать… Не сразу, товарищи! Не сразу! На территории села, как вы знаете, много брошенных усадеб, а также пустошей. По плану именно эти участки будут прежде всего положены в основу расширения земельных угодий… Земля должна приносить пользу — правильно?

— Правильно…

— А нас куда?

— За кудыкины горы…

— Кто это там порядок нарушает?! — строго спросил Игорь Николаевич, но, не дождавшись ответа, пояснил: — А вас сейчас никто и не трогает. А со временем, хотите — перебирайтесь на центральное отделение, хотите — в Астахово… Выбирайте — выбирать есть из чего…

— А ежли я здесь хочу остаться? — поинтересовался кто-то слабым голосом.

Я оглянулся: оказывается, и столетнего Лукьяна сюда привели.

Горюев усмехнулся:

— К тому времени, дедушка, этот вопрос будет снят.

— Как… Снят? Обратно воротимся? — приятно удивился Лукьян.

— Да помрешь ты, помрешь к тому времени… — досадливо толкнула деда в бок Аграфена Дементьевна.

— Ага… — облегченно сказал Лукьян. — Помру… А ну как не помру?

— В лице деда Лукьяна отвечаю всем сомневающимся! — возвысил голос Игорь Николаевич. — Никто никого не выселяет и выселять не собирается… Никто никого не принуждает против воли… Переезд — дело добровольное…

— Ну а если в самом деле кто-то захочет остаться? — спросил из дального угла Тарлыков.

Игорь Николаевич задумался, как получше ответить. И тут опять влез Володя-агроном:

— Вот мы и должны сейчас решить…

— Так чего решать? — перебил его Горюев. — Ясно — переезжать! Колхоз всем желающим выделит благоустроенные квартиры, чего же решать?.. Кто за то, чтобы жить в светлых благоустроенных жилищах? Так… Пять, шесть, семь, десять. В перспективе с газом! С душем! С ванной! Так… Двенадцать, четырнадцать, восемнадцать… С магазином!.. Двадцать, двадцать пять, тридцать… С маршрутным автобусом!.. Ну? Вот: тридцать четыре, тридцать семь… Кто против, кто воздержался, единогласно!..

— А когда пахать будете?

— По мере переселения.

— А когда переселяться?

— По мере подачи заявлений. Все заявления будут рассмотрены.

— А когда школу закроете?

— Ориентировочно — в будущем году. Не следует спешить, верно?

— Верно…

— Неверно!

— Верно!

— Здание школы будет капитально отремонтировано и оставлено под зерно. Зерно тоже хранить необходимо… Согласны?

— Согласны…

— Валяй далее…

— Деревья у бывшей школы оставляем. Как украшение. Как память. И как зеленые насаждения. Есть кто против?

— Да кто ж против-то…

— Руби их, жги! Паши! — закричал вдруг Огольцов и застучал единственным кулаком по крышке парты. — Главное, ребята: не поддаваться на провокации!

— Нет… Но… — осторожно начал Игорь Николаевич. — Это все по плану, по чертежам, все продумано…

— Продумано?!

Савелий Огольцов поднялся в полный рост и захохотал.

— Да чего думать-то? — крикнул он весело, пробираясь к выходу. — Чего сомневаться? Чего ты сомневаешься? Почему не веришь? Вали ее, руби под корень, жги!.. Я сам и подожгу, первый — к чертовой матери…

— А! Ну… Это другое дело! — догадался Горюев. — Это, конечно, Савелий Лукич, это само собой. Но! — возвысил вторично он голос, когда дверь за Огольцовым закрылась. — Спешить не следует, товарищи!.. Всему — свой срок… Надо быть последовательным, верно я говорю?

— Верно…

— Неверно…

— Так что — оставляем деревья? Поддерживаете?

— Поддерживаем! Поддерживаем!

— Согласны!

— А кто твоего согласия спрашивает? — выскочил внезапно из общего шума голос Серафимы Дариковой.

— Как — кто? Всех спрашивают! И меня спрашивают! — обалдел Витя Дариков, вытаращив глаза на жену.

Все весело засмеялись…

— Молчи, дурак, — подвела итог короткой схватки Серафима. — Все кричат «поддерживаем», а ты что кричишь?

— Я кричу: согласны!