Семь ступеней в полной темноте

— Жестоко, но справедливо. И ты сразу поверила ему? — осторожно спросил Арон.

— Знаешь, когда говорят: в душе что-то умерло? Так вот в моей душе что-то умерло. Нет, я не пошла бросаться со скалы. Я оказалась сильней. Боль переродилась в безразличие. Внешне этого не было заметно, но внутри все стало черным. Я снова нашла Сольвейг, и наши с ней вакханалии продолжились с новыми силами. Теперь, мы обе возвращались довольными, разгоряченными, перемазанными в крови и грязи. Король не был в восторге от этого, но мы улетали подальше. Иногда по нескольку дней проводили в пути.

А потом… случилось то, что случилось. Сначала Сольвейг оставила без крыльев Хаука. Без всякой жалости и причин. А ведь он был рядом с ней с раннего детства. Еще немного и его приняли бы в совет старейшин. Ведь он так мудр и стар… Узнав, как дочь обошлась со своим мудрым учителем, король остервенел. Дочь и отец скрестили клинки.

Ее хладнокровие против бешенства отца… Исход заранее был очевидным. От смерти короля спасло лишь чудо, и вмешательство королевы. Она закрыла Ангуса телом и крыльями.

Очнувшись, Ангус изгнал дочь. И обязал всех докладывать о ее появлении. Несколько недель он болел. Раны гноились и плохо затягивались. Свой клинок Сольвейг редко мыла. Король ходил мрачным. Избегал жены и дочерей. Но, потом, все как-то успокоилось. Несколько лет мы жили просто замечательно. Обрывки слухов о кровожадной валькирии, конечно, доходили до белых гор. Но тут она не появлялась. С людьми мы стали жить в относительном мире. Вроде бы все утряслось….

Но вот, в один прекрасный момент, Хаук принес недобрую весть. Король побелел от злости и гнева. Но старик упросил его не вмешиваться, пока Сольвейг не покинет стен твоего дома. Чтобы сдержать обещание, которое дал.

С того дня мы не спускали глаз с тебя и твоего дома. И, наконец, Сольвейг совершила ошибку.

Ну, а что было дальше, мы с тобой наблюдали уже стоя по разные стороны. Стыдно признавать, но я в восторге от того, как ты бился. От смертного такого мы ну никак не ожидали.

После боя, король начал нести какой-то бред. Однако, после чудесного исцеления, бред его не отпустил.

— И вы сразу решили меня навестить?

— Да. Он настоял. Хотел грехи искупить.

— Не получилось?

— Нет. Во мне еще бурлила злоба. Единственное, чего я хотела, увидев тебя — нагрубить. Я сделала то, что просил король, чтобы он успокоился.

— Моя кровь не похожа на кровь отца?

— Нет. Лишь отдаленно. Да и я давно оплакала свое дитя. Все прошло. Я смирилась. Этого точно не должно было быть.

— Тогда, что же изменилось?

— Я перестала спокойно жить. Беспокойство поселилось в душе. Чувство гнетущее, мучительное, которое сложно подавить. Что-то важное не сходилось. Ты был слишком похож на Олафа. Вкус крови сильно отличался, но, все же, был знакомым. После бессонной ночи я решила сходить к старейшинам. Покаяться и все им изложить….

Меня выслушали. Прониклись вопросом, и указали на одну, очевидную вещь: хотя мужские гены доминируют чаще, ребенок и от матери многое берет.

— Вот оно как…. — Сказанное ею начало обретать смысл..

— Да. Внешне ты копия своего отца. Но в жилах твоих течет моя кровь. Немного другая, но… все же моя.

— Проснулся материнский инстинкт?

— Это было дикостью, но с момента последней встречи, меня стало необъяснимо тянуть к тебе. Сначала, я приняла это за плотское влечение. Но это не типично для меня…. На самом деле, сердцем, я сразу поняла, кто ты есть. Лишь вдохнув твой запах. Ты вырос, возмужал…. Но для меня ты пахнешь точно так же, как и тогда. Закутанный в пеленки, и мерно сопящий рядом со мной. Беда в том, что я привыкла жить разумом, но не сердцем. А он все отвергал.

Арон вздохнул, вспомнив дела едва минувшие.

— Прости за губу — Уна довольно заулыбалась — Но ты заслужил.

Арон отмахнулся.

— И что теперь? Будем ходить друг к другу в гости?

— Почему бы нет? Ты ведь не был в белых горах?

— Нет.

— Пойдем со мной? Ангус сказал, что хороший кузнец всегда пригодится.

— Помню. Заманчиво, конечно, но, не сейчас… — в голосе Арона сквозил плохо скрываемый сарказм.

— С семьей познакомишься?

Арон в недоумении поднял на нее глаза.

— У тебя есть родня. С моей стороны, — пояснила она.

— Как… — такого поворота он совсем не ожидал — И много?

— Много? — валькирия улыбнулась его простоте — С десяток наберется. Помнишь, мы долго живем.

— Я мог догадаться. Просто… это плохо вяжется в уме.

— Я и семья? — улыбнулась она — Ну да… Но они не все такие как я. Есть нормальные.

— Ты уже сказала им?

— Нет. Пока рано. Я в себе не разобралась. А они и подавно. Кое-кого из них, ты чудом не убил.

— Это не чудо — признался кузнец — Дело в Сольвейг.

— Вот даже как…? — Уна осеклась, позабыв, о чем говорила секунду назад.

— В это трудно поверить, но… Она просила никого не убивать. Только ранить.

На какое-то время их диалог оборвался. Уне нужно было переварить то, что кузнец сказал.

— Что-то не так? — спросил он.

— Прости, я знала ее другой. — Уна натянуто улыбнулась — Видимо придется заново узнавать.

— Как думаешь, скоро она в себя придет?