Семь ступеней в полной темноте

Все-таки Кили заметно повзрослела. Теперь он был за нее спокоен. Эсхилу была дана команда приглядывать за этой гордой и смелой дикаркой. Она заслужила маленькое местечко в его сердце. О том же, что было ночью, Арон вспоминал с содроганием… Он предпочитал делать подобные вещи добровольно. Хотя, отлично понимал, что мера была вынужденная и Эзрин, как женщина мудрая, как вождь, пекущийся о своем народе, не могла упустить даже такую сомнительную возможность.

И потом, какое-никакое, а признание! Ему оказали честь, как герою, и отблагодарили, по-своему. И можно было остаться, помочь с переездом на новое место. Отстроиться. Осесть среди людей более признательных…. Но что-то во всем этом не давало ему покоя.

Так в мыслях о своей судьбе кузнец медленно покачивался в седле, позволяя коню, время от времени пощипать травки. Было хорошо…. Просто хорошо.

Пришпорив коня, он вдруг рванулся с места, и почувствовал, как здорово просто нестись по дороге! Когда ветер в лицо и конь рвется из-под седла. Пахнет утренним лесом, шелестят листья, и копыта звучно отбивают дробь о землю…. Пожалуй, так свободно кузнец еще никогда в жизни себя не ощущал!

Он мчался до тех пор, пока его верный друг под седлом не начал задыхаться. Осадив коня, Арон снова бросил поводья, отпил воды из фляги и, раскинув руки в стороны, подставил лицо ветру и солнцу….

— Ты не один — испортил момент уже до боли знакомый голос.

— Кто опять? — недовольно буркнул Арон.

— Воин. Женщина. Одна. В двух километрах по курсу. На приличной высоте.

— Вот как? Ладно, поглядим….

Примерно через километр пути, над головой пронеслась крылатая дева. Арон остановился. Обозначив свое присутствие, она, неспеша, снижалась, сужая витки. Заметив громоздкую тень, конь дернулся с места, но Арон натянул поводья.

— Тише, тише! Все нормально — похлопал он коня по боку, успокаивая.

Сделав последний круг над деревьями, валькирия заложила крутой вираж. Мягко спланировав над дорогой, она сложила за спиной крылья и, ступила на сухую придорожную траву. Арон, на всякий случай, внимательно огляделся по сторонам.

Это была Уна. Одна. Во всеоружии. Облаченная в светлый, обрамленный кольчугой, льняной линоторакс. Совсем новенький.

Легкой походкой валькирия прошлась на встречу. Внешне она была на удивление спокойна и умиротворена. Но Арон, все же уловил ее волнение.

Перехватив поводья, под уздцы, она погладила животное, и прижалась своей щекой к щеке коня. Она молчала, смотрела на кузнеца. Спокойным уверенным взглядом, от которого холодело сердце. На лице ее прорезалась улыбка, такая же странная, и едва различимая…

— Нам нужно поговорить.

Арон кивнул в ответ, отлично понимая, о чем она.

— Тут есть развалины, в получасе пути. Там можно согреться у костра и спокойно все обсудить, если ты не против.

Кузнец снова согласился с ней. Стоило бы расставить все по местам, раз она решилась его найти. Без лишних ушей и суеты.

Арон, молча, подал руку, предлагая взобраться на коня. Отпустив поводья, Уна уверенно вцепилась в предплечье. Описав короткую дугу, в мгновение ока, грозная дева оказалась позади. Она прижалась к его спине и когтистые, сильные руки сомкнулись на его груди. Уна крепко обняла его. Именно обняла. Ему не показалось.

Они свернули с основной тропы проскакав около километра. И действительно, через полчаса пути, на опушке леса наткнулись на заросший полевыми цветами и кустарником пустырь. Развалинами она называла давно заброшенную сторожевую башню. Заросшую со всех сторон зеленью, со следами былого сражения, но вполне себе функциональную. От подножия башни открывался удивительный по красоте вид.

Когда они доехали до места, валькирия взмахнула крыльями и опустилась на край стены. Кузнец, спешившись, снял походную сумку, провел коня через солидный разлом внутрь башни и привязал к кольцу, торчавшему из гранитной кладки. Солнечный свет прорезал тьму, то там, то тут, струясь из многочисленных дыр. Оглядев заросшее помещение, Арон поднялся наверх по бревенчатым ступеням, торчащим из стены.

Смотровая площадка поросла мхом. Уцелевшие потрепанные стены хорошо укрывали от ветра и посторонних глаз. В центре каменного укрепления догорал костер. Рядом разложен нехитрый скарб, и походная постель. Над ней, со знанием дела натянут выцветший от дождей и солнца тент.

Уна подкинула веток в огонь и, скрестив голые ноги, устроилась на постели. Арон разложил свою подстилку рядом с ней. Припасы Уны уже иссякли, судя по пустой заплечной сумке, брошенной тут же, невдалеке. Похоже, что она ждала здесь уже несколько дней. Не задавая глупых вопросов, Арон вскрыл свои припасы и вывалил перед собой.

Не мешая оголодавшей валькирии, он молчал и смотрел, как она расправляется с едой. Предстоявший разговор его волновал. Сердце снова заныло в груди. Мысль о том, что передним родной человек уже не казалась такой дурной. Отец определенно описывал именно ее черты….

— Что за мясо? «Странный вкус…» — наконец спросила Уна, набив живот.

— Панцирный волк, зажаренный в углях — пояснил кузнец.

— Никогда не ела.