Семь столпов мудрости

Как и ожидали, ужин удался. Мы ушли к себе рано, чувствуя, что объелись, но вскоре после того, как Ньюкомб и я растянулись в своей палатке, нас подняла волна возбуждения, прошедшая по рядам; бегущие верблюды, выстрелы и крики. Запыхавшийся раб просунул голову за полог, крича: «Новости! новости! Шериф Бей взят в плен». Я вскочил и побежал через собравшуюся толпу к палатке Фейсала, которая была уже поставлена друзьями и слугами. С Фейсалом сидел, необыкновенно и неестественно выпрямившись посреди общей суматохи, Раджа, кочевник, которое принес Абдулле приказ двинуться в вади Аис. Фейсал весь сиял, его глаза были наполнены радостью, когда он вскочил и прокричал мне сквозь шум голосов: «Абдулла взял в плен Эшреф-бея». Тогда я понял, какой крупной и хорошей была эта новость.

Эшреф был отъявленным авантюристом на нижних уровнях турецкой политики. Подростком, когда жил в Смирне, он был просто разбойником, но с годами стал революционером, и когда его, наконец, взяли в плен, Абд эль Хамид сослал его в Медину на пять красочных лет. Сперва его там держали в строгом заточении, но однажды он сломал окно уборной и убежал к Шехаду, эмиру-пьянице, в округ Авали. Шахад был, как обычно, в состоянии войны с турками и дал ему убежище; но Эшреф, наскучив такой жизнью, однажды позаимствовал у него прекрасную лошадь и поскакал к турецким баракам. Там на площади сын офицера, его врага, губернатора, муштровал команду жандармов. Эшреф подскакал к нему, перекинул его через седло и был таков, прежде чем изумленная полиция смогла возразить.

Он отправился в Джебель Оход, необитаемое место, гоня своего узника перед собой, называя его своим ослом и нагрузив на него тридцать караваев и мехи с водой, необходимые для их пропитания. Чтобы освободить своего сына, паша дал Эшрефу свободу под свое слово и пятьсот фунтов. Тот купил верблюдов, палатку и жену и бродяжничал среди племен до наступления революции младотурок. Тогда он вновь появился в Константинополе и стал наемным убийцей у Энвера. Своими услугами он заработал пост инспектора по делам беженцев в Македонии, и через год ушел в отставку с верным доходом от земель.

Когда разразилась война, он отправился в Медину с деньгами и письмами от султана к нейтральным арабам; его миссией было открыть связь с обособленным турецким гарнизоном в Йемене. Случилось так, что его пути на первом перегоне пересеклись с Абдуллой, когда тот направлялся в вади Аис, под Хайбаром, и несколько арабов, присматривающих за своими верблюдами на полуденном привале, были остановлены и допрошены людьми Эшрефа. Они сказали, что они из племени хетеим, и армия Абдуллы — это караван снабжения, идущий в Медину. Эшреф отпустил одного с приказом привести остальных для осмотра, и этот человек рассказал Абдулле, что какие-то солдаты разбили лагерь в горах.

Абдулла был озадачен и послал верховых на разведку. Через минуту он был поражен внезапной стрекотней пулемета. Он склонился к заключению, что турки послали летучую колонну ему наперерез, и приказал своим верховым бросить им отчаянный вызов. Они галопом поскакали к пулемету, с малыми жертвами, и разбили турок. Эшреф, пеший, скрылся на вершине горы. Абдулла предложил в награду тысячу фунтов за него, и около заката его нашел, ранил после тяжелой схватки и взял в плен шериф Фаузан эль Харит.

В его багаже было двадцать тысяч фунтов монетами, почетные наряды, дорогие подарки, несколько интересных бумаг, а верблюды были нагружены винтовками и пистолетами. Абдулла написал взволнованное письмо Фахри-паше, сообщая ему об этом захвате, и пригвоздил его к вырванному телеграфному столбу среди рельсов, когда пересекал железную дорогу следующим вечером на свободном пути в вади Аис. Раджа оставил его там, когда он разбил лагерь в тишине и покое. Новости были двойной удачей для нас.

Между радостными людьми проскользнула печальная фигура Имама, он поднял руку. Мгновенно установилась тишина. «Слушайте», — сказал он и произнес нараспев оду во славу этого события, и о том, что Абдулле повезло больше всех, и он быстро добился славы, которую Фейсал завоевывал медленно, но верно тяжким трудом. Поэма, вероятно, была плодом всего шестнадцати минут, и поэта наградили золотом. Затем Фейсал увидел богато изукрашенный кинжал на поясе Раджи. Тот пробормотал, что это кинжал Эшрефа. Фейсал бросил ему собственный и стащил с него тот, впоследствии он был отдан полковнику Вильсону. «Что мой брат сказал Эшрефу?» «И это твой ответ на наше гостеприимство?» На что Эшреф ответил, подобно Саклингу[58]:

«На правой стороне иль на неправой —
Сражаюсь я со славой
И преданно!»