Семь сестер

– Помилуйте, какие варвары? – воскликнул Лорен с неподдельным негодованием в голосе. – Из того, что я уже успел увидеть, у меня складывается впечатление, что жители Рио гораздо более цивилизованны, чем мы у себя в Париже.

– Кстати, а как ваша собственная скульптура? Благополучно перенесла путешествие? – поинтересовался у него Леви.

– Да, она сейчас в порту. Руководство порта заверило меня, что они незамедлительно свяжутся с покупателем и организуют доставку груза ему.

– Но молодые, насколько я знаю, сейчас отправились в медовый месяц. Их свадьба состоялась только вчера.

Потрясенный Лорен безмолвно уставился на Леви.

– Мадемуазель Изабелла вчера вышла замуж?

– Да. Сегодня их свадебные фотографии на первых полосах всех утренних газет. Невеста была ослепительно прекрасна. Их свадьба действительно стала событием номер один в нашем великосветском обществе. Судя по всему, ваша модель крайне успешно устроила свою личную жизнь.

Лорен почувствовал невыразимую тяжесть при последних словах сеньора Леви. Надо же такому случиться! Прибыть в Рио в тот самый день, когда Изабелла вышла замуж. Нет, перенести такой удар свыше его сил.

– Мне уже пора уходить. Спокойной ночи, сеньор Бройли.

Леви откланялся, напомнив Лорену, что в понедельник в два часа дня он заедет за ним, и они вместе отправятся на стройплощадку на вершине Корковадо. Моника уже вовсю звенела кастрюлями на кухне, и через какое-то время оттуда поплыли соблазнительные ароматы.

Лорену страшно захотелось выпить. Он достал из чемодана бутылку французского вина, откупорил ее и вышел на террасу, держа бутылку в руке. Усевшись в кресло и положив ноги на стол, он налил себе стакан вина и выпил. Знакомый запах сразу же напомнил ему о доме. Лорен стал наблюдать за тем, как солнце медленно садится за горы. На душе у него было тяжело.

– Изабелла! – едва слышно прошептал он. – Вот я здесь, приехал в твою прекрасную страну. Преодолел такой долгий путь, и все только за тем, чтобы найти тебя. А получается, что я уже опоздал.

36

Медовый месяц молодоженов продлился всего лишь одну неделю. Но Изабелла вернулась в Рио страшно уставшая и изможденная. Они с Густаво провели всю неделю в Минас Гераис, в старинном и некогда очень красивом доме, который принадлежал двоюродной бабке Густаво. Стояла жара, а в отсутствие морского бриза, да еще в низине, температура днем просто зашкаливала. Воздух раскалился до такой степени, что при дыхании обжигал ноздри. Изабелла стоически вынесла бесконечную череду официальных ужинов и обедов, на которых Густаво представлял молодую жену престарелым членам своего семейства, слишком немощным и слабым, чтобы почтить своим присутствием свадебные торжества в самом Рио. Впрочем, со всем этим можно было еще, худо-бедно, кое-как справиться, если бы не ночи.

Единственное, о чем мама предпочла умолчать во время их разговора, так это как часто полагается замужней женщине исполнять свой супружеский долг. Как казалось самой Изабелле, одного раза в неделю было бы более чем достаточно, но аппетиты Густаво были непомерны. Воистину, он был ненасытен. И, хотя Изабелла старалась из всех сил расслабиться и даже получить хоть какое-то удовольствие от всего того, что муж проделывал с нею по ночам, о чем ей никто и никогда раньше не рассказывал и что вызывало краску стыда даже при одной только мысли обо всех этих его ласках, ничего у нее не получалось.

Каждую ночь, как только за ними закрывались двери спальни, Густаво тут же набрасывался на нее, срывал одежду, а пару раз даже не удосуживался сделать это и овладевал ею прямо как есть, в одежде. Изабелла неподвижно лежала под ним, пока он терзал ее израненную плоть, и молила лишь об одном, чтобы он побыстрее закончил.

Сразу же после соития муж отваливался от нее и тут же погружался в сон. Но иногда утром она просыпалась от того, что он снова искал руками ее тело, а уже в следующую секунду обрушивался сверху всей тяжестью.

Прошлой ночью Густаво попытался засунуть свой член ей в рот, и у нее тут же начались позывы к рвоте. А он лишь рассмеялся в ответ и сказал, что многие жены практикуют подобные вещи, стараясь ублажить своих мужей в постели, и ей тоже нечего стесняться.

Изабелла была в отчаянии, не зная, с кем можно посоветоваться, у кого расспросить, нормально ли все то, что выделывает с ней Густаво. Или ей придется терпеть все эти ужасы до конца своих дней? Где та нежность, то ласковое обращение с женой, о котором говорила ей мама, спрашивала себя всякий раз Изабелла, переступая порог своей заново отделанной и обставленной спальни на вилле Каса дас Оркуидеас, все больше напоминавшей ей камеру пыток. Вот и сейчас, безвольно присаживаясь на стул, она подумала, что стала очень похожей на такую тряпичную куклу, которую муж таскает и тягает по своему усмотрению.