Семь сестер

Весь декабрь Изабелла почти ежедневно посещала виллу Каса дас Оркуидеас, где встречалась с сеньорой Луизой, обговаривая с ней все мельчайшие детали предстоящего свадебного торжества. И, хотя Изабелла твердо вознамерилась, в случае чего, давать отпор надменной хозяйке виллы с ее покровительственной манерой вести себя, очень часто ей приходилось кусать губы, чтобы удержаться от дерзости.

Поначалу Изабелла даже пыталась что-то предлагать, например, говорила, какие гимны ей больше всего нравятся, какие фасоны нарядов лучше выбрать для подружек невесты, чтобы они дополняли и удачно оттеняли ее собственное шикарное подвенечное платье, какие блюда можно включить в меню свадебного обеда. Но каждое ее предложение сеньора Луиза встречала в штыки и тут же находила сто отговорок для того, чтобы посчитать его крайне неуместным. В конце концов Изабелла сдалась и пошла по пути наименьшего сопротивления, то есть соглашалась со всем, что предлагала ей будущая свекровь.

Иногда на этих переговорах, которые, как правило, велись в гостиной, присутствовал и Густаво. Прощаясь с невестой, он сочувственно жал ей руку и говорил:

– Спасибо, что проявила ангельское терпение в разговоре с моей матерью. Понимаю, она может быть очень деспотичной.

Домой Изабелла возвращалась без сил, с ужасной головной болью, почти в стрессовом состоянии от того, что ей нужно было изо дня в день подлаживаться под сеньору Луизу и постоянно уступать ей во всем. Уже, наверное, в сотый раз Изабелла задавалась одним и тем же вопросом. Как же она уживется с этой деспотичной и властной особой, когда поселится с ней под одной крышей?

Оказавшись в Рио в самый разгар лета, Изабелла вдруг обнаружила, что, оставшись в доме одна – мама на фазенде, отец с утра до позднего вечера торчит у себя в конторе, она обрела гораздо больше свободы, чем имела раньше. Вместе с Лоен, пребывавшей в крайне подавленных чувствах после возвращения в Рио и вынужденной разлуки с Бруно, который остался у себя на фазенде, Изабелла для поднятия настроения себе и служанке отправлялась с ней на маленькую станцию и оттуда поднималась на гору, чтобы своими глазами увидеть, как продвигаются работы по сооружению памятника Христу. Со специально оборудованной смотровой площадки было видно, что работа кипит вовсю. Большие куски железной арматуры поднимались наверх, крепились какие-то мощные железные балки, напоминая по своей форме очертания креста.

Эти поездки на Корковадо служили Изабелле своеобразным утешением. Время, проведенное на фазенде, не прошло для нее даром, и она хотя и с большим трудом, но обрела наконец некоторое душевное равновесие. Какая разница, в конце концов, думала она, помнит ли ее Лорен, любит ли он ее по-прежнему. Главное – она продолжает любить его, и бороться с этим чувством бессмысленно. А потому Изабелла сдалась, понимая, что любовь к Лорену она сбережет в своем сердце до конца дней.

33

Париж, декабрь 1928 года

– Итак, мы закончили. Сейчас все нужно будет распилить на отдельные фрагменты и доставить морем в эту великую кофейную державу под названием Бразилия, – заключил профессор Ландовски, внимательно обозрев голову и руки Христа, которые своими объемами заняли все помещение мастерской.

Скульптор обошел голову со всех сторон и еще раз оглядел ее.

– Меня подбородок беспокоит. На таком близком расстоянии он слишком выступает вперед, можно сказать, непозволительно выпячивается. Похож на этакую детскую горку для катания. Но этот сумасшедший бразилец уверяет меня, что это именно то, что ему нужно.

– Не забывайте, профессор, ведь вся композиция будет обозреваться с большого расстояния, – заметил Лорен.

– Что ж, остается лишь надеяться на то, что Бог Отец на небесах позаботится о том, чтобы мой шедевр благополучно прибыл в Рио-де-Жанейро, – пробурчал Ландовски. – Бразилец уже зафрахтовал для него место на грузовом судне. Будем молить Бога, чтобы море было спокойным, а случайный контейнер с другим грузом не врезался в мое произведение и не смял его в лепешку. Я бы и сам отправился сопровождать голову. Заодно бы проконтролировал процесс погрузки и разгрузки, поприсутствовал бы на начальных этапах воздвижения монумента. Но у меня просто нет для этого времени. Работа над проектом и так заняла вдвое больше времени, чем это планировалось изначально. А еще не закончен заказ на скульптуру Сунь Ятсена. По этой работе наметилось очень серьезное отставание. Что ж, – профессор Ландовски тяжело вздохнул. – Я сделал все, что смог. Дальнейшее уже не в моей власти.

Лорен слушал учителя, и крохотный лучик надежды затеплился в его душе. Но высказать свою идею вслух он пока не рискнул. Надо вначале все как следует обдумать.

На следующий день в мастерскую приехал Эйтор да Силва Коста и принялся вместе с Ландовски обсуждать, где и как разрезать голову на части. Лорен молча слушал их разговор. Ландовски снова и снова выражал свою озабоченность сохранностью отдельных фрагментов скульптуры в процессе их транспортировки.