Семь сестер

– Бог мой, Изабелла! Как же мало времени у нас с тобой осталось. Еще одна неделя, и ты навсегда исчезнешь из моей жизни, – с горечью проронил Лорен в один из вечеров, держа Изабеллу в своих объятиях. – Как я только смогу пережить разлуку с тобой?

– А я? – эхом отозвалась Изабелла.

– Когда я увидел тебя впервые, то, конечно, пришел в восторг от твоей красоты и даже решил немного пофлиртовать с тобой. – Лорен взял ее за подбородок и развернул лицом к себе, чтобы видеть глаза. – Но вот ты стала позировать, сидела тут день за днем, и я постепенно начал открывать для себя и твою душу. А потом поймал себя на мысли, что продолжаю думать о тебе и после того, как ты покидаешь мастерскую. А уж в тот вечер, когда я увидел, с каким состраданием ты отнеслась к несчастному оборвышу, я окончательно понял, что люблю тебя. – Лорен тяжело вздохнул и сокрушенно качнул головой. – Такого со мной еще никогда не было. Я вообще не верил в то, что смогу когда-нибудь полюбить. Но я полюбил, а коварная судьба распорядилась так, что я влюбился в женщину, которая принадлежит другому и которую я совсем скоро потеряю навсегда. Трагическая ситуация. Многие мои друзья-приятели из числа писателей и поэтов охотно пишут на такую тему, воспевают несчастную любовь в своих романах и стихах. А лично для меня это, к величайшему сожалению, вполне реальная история, в которой нет и грана вымысла.

– Все так! – согласилась с ним Изабелла и тоже сокрушенно вздохнула.

– Что ж, моя ненаглядная, тогда мы должны в полной мере воспользоваться тем коротким промежутком времени, который у нас с тобой еще остался.

* * *

Всю последнюю неделю своего пребывания в Париже Изабелла провела как во сне, не в силах даже думать о предстоящем отъезде. С отрешенным видом она наблюдала за тем, как горничная принесла в комнату чемодан и стала укладывать ее вещи. Изабелле казалось, что это совсем не ее вещи, что они принадлежат какой-то другой женщине, только не ей. Точно так же ее мало занимало все то, что было связано с обратной дорогой домой. Совсем не трогали страхи Марии Джорджины по поводу того, что – какой ужас! – она возвращается в Бразилию одна, безо всякого сопровождения.

– К огромному сожалению, тут уж ничего не поделаешь, – трагически вещала сеньора да Силва Коста. – Тебе пора ехать, чтобы успеть должным образом подготовиться к свадьбе. Но ты должна пообещать мне, что не станешь сходить на берег нигде, ни в одном из тех портов, где пароход будет делать остановки. Особенно в Африке.

– Обещаю! – ответила ей Изабелла с отсутствующим видом. – Не беспокойтесь, все со мной будет в полном порядке.

– Я уже беседовала с руководством судоходной компании, которой принадлежит пароход. Они пообещали, что начальник хозяйственной службы лично займется поиском среди пассажиров подходящей пожилой дамы, которая станет опекать тебя на протяжении всего вояжа.

– Спасибо за заботу, сеньора Мария, – так же бездумно поблагодарила Изабелла Марию Джорджину, надевая шляпку, уже готовая мчаться на всех парах в мастерскую профессора Ландовски. В эту минуту все ее мысли были заняты исключительно одним Лореном.

– Эйтор сказал мне, что этот скульптор почти завершил работу над твоим изваянием. Тогда твой сегодняшний сеанс в мастерской – последний. Завтра мы устраиваем прощальный ужин в твою честь. – Сеньора да Силва Коста улыбнулась.

Изабелла бросила на нее исполненный ужаса взгляд, но тут же спохватилась. Нельзя быть такой неблагодарной.

– Спасибо вам, сеньора Мария. Вы очень добры.

Но, уже сидя в машине, по пути в мастерскую профессора, она в полной мере поняла весь трагизм ситуации. Осознание того, что предстоящий сеанс, вполне возможно, станет ее последней встречей с Лореном, привел Изабеллу в состояние ступора.

Она застала Лорена в самом приподнятом настроении.

– После твоего отъезда вчера вечером я работал как проклятый почти до самого утра. Торопился закончить. И вот что у меня получилось, – добавил он с гордостью, указывая на скульптуру, завешанную от посторонних глаз полотном. – Хочешь взглянуть?

– О да! Очень хочу, – едва слышно проронила Изабелла. Ей не хотелось огорчать Лорена, огорошивать его неприятной новостью и омрачать собственными переживаниями этот столь радостный для него вечер. Он с ликующим видом стянул со статуи покрывало, являя ей и миру свое творение.

Изабелла безмолвно уставилась на собственное изображение. В первый момент ей была непонятна собственная реакция на увиденное. Впрочем, так всегда бывает, когда созерцаешь какое-то произведение искусства. Ее внешний облик, все формы и черты лица переданы исключительно точно, можно сказать, совершенно. На Изабеллу смотрело собственное лицо. Но что поразило ее больше всего, так это ощущение тишины и покоя, которое разливается вокруг, когда смотришь на статую. Лорен изобразил девушку, погруженную в глубокие раздумья.

– Я выгляжу… такой одинокой. И такой грустной… – Изабелла немного помолчала. – Она такая строгая, эта статуя. И лаконичная… Никаких излишеств.