Семь посланников

- Друга? - злобно усмехнулся человек. - Да я скорее проглочу болотную

жабу, чем назову тебя другом.

- Нехорошо оскорблять того, кто спас тебе жизнь.

- От кого же, позвольте спросить, великодушный Маззи спас меня?

иронично спросил тот.

- От личной стражи короля.

- Не понял.

- Поймешь, когда завтра утром на дороге в Раван перебьют всех твоих

дружков-мятежников. От заявления шута холодок пробежал по спине Макензи. Он сглотнул ком, подкативший к горлу, и постарался взять себя в руки.

- Какая еще дорога в Раван? Не знаю, о чем ты говоришь. У меня нет

друзей на этой планете, да к тому же еще и мятежников.

- Значит, выходит, что Флубер тебе не друг?

- Нет, я просто живу в его доме, вот и все!

- Может быть, ты и не считаешь его своим другом, но он-то всецело

уверен в обратном.

- Это уже его проблема, - подавляя чувство тревоги, с притворным

безразличием бросил землянин. - Я ведь не просил его стать мне другом.

- О да! И о замыслах его ты, конечно, тоже не знал? Рассказывай

эти сказки кому-нибудь другому, но не мне.

- А кто ты такой, чтобы я еще и отчитывался перед тобой?

- Значит, ты признаешь, что не являешься его другом?

- Да, так оно и есть.

- Ну, в таком случае ты всего лишь пришелец, примкнувший к

мятежникам. "Наверняка нас кто-то предал, - подумал Генри. - Иначе откуда у этого смутьяна столько информации?"

- Я никогда ни в чем не участвовал и ни к кому не примыкал.

- Разве? Очень-очень странно, - приняв сомневающееся выражение лица,

сказал горбун. Тогда куда же ты собирался поехать сегодня ночью?

- К королеве Ариаде, - не задумываясь, ответил похищенный.

- А что у тебя за срочное дело может быть к правительнице посреди

ночи?

- То же, что и у тебя ко мне.

- Ах, вот оно что! - протянул Маззи. - Ты планировал заняться

вымогательством? - с додовольной улыбкой спросил он.

- И все из-за твоего ненасытного аппетита. Замечание человека заставило инопланетянина задуматься.

- Так ты и вправду ничего не знаешь о заговоре?

- Говорю тебе в последний раз, я понятия не имею, о каком заговоре

ты говоришь. Я всего лишь желал повидаться с Ариадой, чтобы попросить ее одолжить мне немного денег. Ты ведь, нечестивец, обобрал меня. И, кроме того, признаюсь, у меня было еще одно намерение, - произнес Макензи с таким раскаяньем в голосе, будто сознавался в замышляемом преступлении перед трибуналом. - Я. мне не хочется больше жить у Флубера. Вот я и надеялся, что своей поездкой во дворец смогу разжалобить правительницу и вернуться обратно к ней на службу. Ложь, которую так искусно расписал Генри, пустила свои корни сомнений в сознании горбуна. Его алчущий рассудок начал прикидывать выгоды переезда пришельца во дворец, и это, по его расчетам, сулило принести огромную прибыль для него самого. Вымогать деньги у человека, когда тот будет находиться в непосредственной близости от королевских драгоценностей, представлялось намного легче. Чувство ненасытности заставило королевского шута пожалеть о похищении. Нужно было срочно исправлять положение.

- Мне очень жаль, что так получилось, - неуверенно проговорил плут, и

землянин возликовал в душе. - Но все равно отпустить тебя сейчас я не могу. Может быть, завтра или послезавтра я верну тебе свободу, но не сегодня. Пускай стража короля сперва проучит этих бунтарей - и уж потом я освобожу тебя. Тревожное чувство охватило Макензи. Он предчувствовал, что расчетливый и изворотливый горбун не только устроил его похищение, но и предупредил короля о засаде. "Иначе откуда ему быть уверенным, что королевская стража справится с мятежниками? - подумал пришелец. - Надо действовать - и немедленно!"

- Ладно, пусть будет так, как ты желаешь. Но ты хотя бы сними с

моей головы этот чертов мешок.

- Нет-нет, ни в коем случае.

- Я ведь задохнусь.

- Нет, этого нельзя делать здесь, ты не должен видеть этого места.

- Если ты не хотел, чтобы я его видел, тогда зачем же заключил сюда?

- Потому, что искать тебя здесь никому и в голову не придет.

- И даже если и найдут, то только мертвым. Если ты не снимешь с

меня этот мешок, я задохнусь и умру. И уж тогда тебе придется отвечать за свои поступки перед королевой. Не думаю, что она пожалеет тебя. Смерть ее фаворита принесет ей много-много горя, и чем больше она переживет страданий, тем ужаснее будет расправа над тобой.