Семь писем о лете

Предложение последовало. Я изобразил полное изумление и смущенно пролепетал приличествующие случаю слова об отсутствии опыта и способностей. Собеседница моя, оценив достоверность игры, а скорее за неимением других вариантов, стала горячо убеждать меня, что все получится. Два крошечных эпизода, практически без слов, работы часа на три, включая перестановки, а оплата, с учетом обстоятельств… Она назвала сумму, почти вдвое превышающую мою месячную пенсию.

– А про что хоть кино? Надеюсь, не эта ваша новомодная чернуха-порнуха? – постарался я выдержать марку.

– Что вы, как можно?! – ахнула растрепанная дама. – К тому же все это давным-давно вышло из моды. Каналы перестраивают эфирную политику в соответствии с запросами вашего поколения, дающими основной рейтинг. Поэтому сейчас стилистика советского ретро становится остроактуальной…

Я важно кивнул, удержав в себе готовую сорваться с языка фразу про то, где я лично видал это самое нынешнее «ретро», бессмысленное и беспощадное, а лишь выразительно похлопал себя по груди, прикрытой маечкой с портретами персонажей нашего с Аськой любимого мультика «Южный парк».

– Не волнуйтесь, в день съемок на мне будет что-нибудь остро-консервативное, – поспешил добавить я, отметив тревогу в ее взгляде.

– Так вы согласны? Ах, какое облегчение… Это надо отметить! Два бокала шампанского! – крикнула она девочке-официантке, а мне протянула визитку.

«Галина Бланк» – прочитал я на розовом прямоугольничке. Пришлось притвориться, будто поперхнулся шампанским. Откашлявшись, я записал на карточке кафешки мои координаты и вручил этой очеловеченной рекламе куриного бульона.

Она позвонила через день, назвала место и время. В назначенный день я облачился в уже упоминавшийся парадный костюм, заблаговременно вышел из дому и неспешным шагом, унимая непрошеное волнение, направился в сторону Лопухинского садика: съемки проходили в одном из зданий Института мозга на академика Павлова. А тут пожар, встреча с Аськой посреди толпы зевак…

Это был явный перст судьбы – понять бы еще, на что этот перст указует!

Снимается кино. Трудно, пожалуй, подобрать более точную иллюстрацию к понятию «упорядоченный хаос», чем этот вид коллективной человеческой деятельности. Общее впечатление путаницы, неразберихи, тотального бардака, но при этом каждый по отдельности знает свой маневр и исполняет его четко и методично. Бдительный охранник на входе долго и тщательно изучал список, потом предъявленный ему паспорт, потом оба документа одновременно на предмет несоответствий. Такелажник задел меня концом длиннющей доски, когда я поспешал за стремительной Галиной Бланк, которая подхватила меня у подножья лестницы, но и не подумал сбавить ход. Второй режиссер скользнул по мне невнимательным взглядом и, не прекращая переругиваться с коротышкой-администратором, бросил Галине: «Годится». Костюмерша заставила меня снять «консервативный» костюм и в темпе обрядила в полковничью форму и произвела «подгонку по фигуре» непосредственно, так сказать, на фигуре. Потом я попал в мягкие, но бескомпромиссные ручки художника по гриму, которая старательно вычернила мне брови и усы и долго колдовала с пространством вокруг глаз, добиваясь максимального сходства с оригиналом.

– По-моему, похож, – сказала гримерша заглянувшей в комнату Галине.

– Ах, милочка, не то слово, сходство разительное! – Галина экспансивно чмокнула гримершу в щечку и обратилась ко мне: – Встаньте, походите, обвыкнитесь… Заодно вот, подучите. Ваша роль.

Она вручила мне листочек бумаги с крупно распечатанным текстом, судя по которому, ничего сверхъестественного от меня не требовалось. Моему герою (ну не моему, конечно, а знаменитого артиста Юрия Алексеевича, чью фамилию я так и не умудрился запомнить) предстояло с сурово-озабоченным видом прошагать по коридору, командным голосом рявкнуть высыпавшему туда народу «Продолжайте работать!», потом некто Леонид набрасывает мне на плечи шинель, и мы выходим из кадра. Второй раз я появляюсь во дворе перед зданием и в сопровождении того же Леонида направляюсь к машине. Он раскрывает передо мной дверцу, и тут из дверей выбегает персонаж, обозначенный в сценарии как «Ирина», и кричит: «Викентий Павлович, вернитесь, вам звонят из райкома партии!» – на что я отвечаю: «Передайте, что я уехал на президиум», сажусь в машину, и мы трогаемся с места.